– Отпусти! Не надо! Хватит! – И побежала по арене. Все, кто наблюдал это со стороны, видели лишь безумный крик и смех неуклюже бежавшей голой, окровавленной Риштелы. Такой обезображенной в ходе поединка ее не видели никогда, хотя бой продлился от силы минут десять.
На красных трибунах послышался тревожный гул голосов, а на трибунах, где сидели члены клана Теней, стоял хохот. Устав бегать, Риштела окуталась красным туманом и из него полезли красные щупальца. Она превратилась в спрута и стала бить щупальцами вокруг себя.
Ганга успела заметить, как соперница с трудом, но создала заклинание, и ушла телепортом подальше от нее. На месте Риштелы появился спрут из сгустков крови, и его щупальца суматошно били по воздуху вокруг себя. Тут ей пригодилось заклинание, которому ее научил Ирридар. Она прокусила вену на руке и, набрав пригоршню своей крови, создала заклинание кровавого тумана. Перед вампиршей образовалось густое бордовой облако, и удары щупалец заметно замедлились. А когда в нее врезался огненный шар, то раздался такой взрыв, что Риштела взлетела вверх тормашками в воздух и сломанной куклой упал на песок. Передние ряды зрителей смело и бросило на сидящих дальше. Началась сумятица и крики, а сверху поверженной и оглушенной соперницы уже сидела Ганга и снова щекотала ее по ребрами и подмышкам. У вампирши уже не было сил для создания нового заклинания, она еле слышно хохотала, извивалась, вопила и тихо повизгивала, но Ганга продолжала ее щекотать, и наконец соперница не выдержала и запросила пощады.
– Пощади! Я сдаюсь… – еле слышно прошептала она. И Ганга ее отпустила, сняла покров невидимости, и трибуны увидели поверженную Лирнамару и сидящую на ней верхом обожженную и тоже обнаженную орчанку.
На арене стало тихо, слышно было, как дышит Риштела и постанывает Ганга. Ей сильно досталось от взрыва. Она не стала ставить щит и за это поплатилась сильными ожогами. Половина тела покрылось коркой, и кровь сочилась из ее трещин.
– Победу одержала орчанка Ганга. Один бой, одна победа! – возвестил распорядитель боя.
Ганга встала с поверженной соперницы и наложила на себя исцеление. Она прислушалась к себе, как там ее сын, и уловила радость у себя внутри. Ребенок, не успев полностью сформироваться, откликнулся на ее внимание. По душе Ганги разлилось тепло. Материнский инстинкт вспыхнул в ней с новой силой. Она должна сберечь дитя. Применив усиление кровью, она вновь наложила на себя заклинание исцеления. Она и Риштела исцелялись на глазах зрителей. Обе трибуны разразились радостными криками.