– Процесс передачи так же важен, как и продажа, так учил меня мой отец. Поэтому я проверю, как разместили пони, прежде чем пойду в свою комнату, если ты не возражаешь, – сказала Джесс, когда они с Данте въехали во двор.
– Не волнуйся. Пони твоего отца приехали в лучший дом в Испании.
– Я тебе охотно верю, – согласилась она, – но я пообещала, что увижу их, а затем позвоню, чтобы успокоить его. После этого я сконцентрируюсь на тебе.
– Звучит зловеще.
– Ты мой пациент, и поэтому я должна заниматься прежде всего твоим лечением.
– Я очень рад это слышать.
То, как он говорил, как он смотрел на нее, мешало ей оставаться невосприимчивой ко всем известным чарам Акосты.
«Сделать это невозможно», – подумала Джесс, когда Данте обошел машину и открыл дверь, чтобы помочь ей выбраться.
– Я справлюсь, спасибо.
Не обращая внимания на ее комментарий, он приподнял ее и поставил на землю.
– Когда ты убедишься в том, что у пони все в порядке, моя экономка покажет тебе дом. Или ты можешь сидеть на заборе и смотреть, как я выведу пони размять ноги. Они долго оставались взаперти и будут рады побегать немного.
– Сидеть на заборе? Это похоже на меня?
– Нет, – признался Данте, – но чем раньше пони привыкнут к новым дрессировщикам, тем спокойнее они будут.
Джесс заметила, что Мун проявляет признаки недовольства. Она подошла к ней.
– Позволь мне сделать это, – попросила она, подкармливая хитрую кобылу. – Я знаю Мун. Я ее понимаю.
– Хорошо, – сказал Данте. – Мануэль, отойди. Пусть Джесс сама выведет ее на ринг.
Легкость, с которой она смогла успокоить Мун, была поразительной.
Все остановились, чтобы посмотреть, как она ведет пони по двору, но, не желая начинать знакомство с конюхами с конфликта, Джесс объяснила им, в то время как Данте переводил ее слова с английского на испанский, что кобыла доверяет ей.
– Они это оценили, – заметил Данте, направляясь в карантинную зону, где Мун разрешили размять ноги.