Было бы заманчиво думать, что она просто плод его воображения. Исключая, конечно, лихорадочные сновидения, преследующие его по ночам, в которых на ней было не так много одежды, а ее руки поглаживали не только постельное белье.
Он окаменел, стиснул зубы. Нет, это не обман зрения. Дора Торн – не иллюзия, она здесь, в его комнате, ее светлые волосы растрепались, рот приоткрылся от шока.
– Я просто смотрела.
Он кивнул в сторону кровати:
– Почему же просто смотрела? Присаживайтесь. Устраивайтесь поудобнее. Правда, если это неуклюжая попытка заманить меня в постель, боюсь, я разочарую вас.
– Что? – Она вздернула подбородок, щеки покраснели, глаза расширились от ярости. – И в мыслях не было ложиться в вашу постель, и уж точно с вами.
Она лгала. Он четко осознавал это по выражению ее глаз и той настойчивости, с которой она отвергла его предположение.
– Однако же вы в моей спальне.
– Повторяю, я просто…
– Да‑да, просто смотрела. – Он не сводил с нее глаз. – Так это называется в Англии? А я вот подумал, что вы шпионите.
Она покраснела от смущения. Он с некоторым удовлетворением наблюдал, как она заливается краской.
– Отлично. Я шпионила, – призналась она. – Вы удовлетворены? Она впилась в него взглядом: – Мне просто было интересно.
– Что именно?
Дора немного оправилась от смущения и теперь смотрела на него с вызовом.
– Вы, конечно. Вы – сводный брат Арчи. Я пыталась понять, что вы собой представляете.
– И вы подумали, что мое постельное белье прольет на это какой‑то свет? Не хотите ли вы осмотреть мою ванную? Ну так, заодно. Возможно, и зубная паста поможет вам понять меня.
Ее глаза – эти великолепные серые глаза – вспыхнули негодованием, как тропический шторм, надвигающийся с Южно‑Китайского моря.
– Вы – лицемер и, кстати, не постеснялись покопаться в моей жизни. Ой, извините, – сказала она без намека на извинение. – Не лично вы, не так ли? Правда, тот факт, что вы заплатили за это кому‑то, не умаляет вашу вину.
Он уставился на нее.
Неужели она действительно пыталась уравнять эти две вещи?
– Если хотите что‑то узнать обо мне, можете просто спросить. Мне нечего скрывать.
Она покривилась.
– А то я не понимаю, что в вашем распоряжении люди, которые следят за тем, чтобы держать ваши секреты в безопасности.
Он, молча, изучал ее лицо. Она далека от истины. Никто не знает его секретов, поскольку он никому не доверяет. Не умеет доверять.
Истинный сын Лао Даня, он обладает привилегиями, поскольку вырос в богатстве. Для него не существует ничего слишком дорогого или редкого, хотя отец научил его, что всему есть цена.