Правда, перестать думать о ее словах тоже не мог. Она говорила так, будто выплескивала из себя. Ему и хотелось, и не хотелось сказать о том, насколько отчетливо он понимает ее боль.
Он не хотел усугублять ее боль своей, не мог обременять ее своими травмами.
Ее горе после вечеринки было неподдельным, острым, он все еще чувствовал рану в сердце.
Все, что он думал о женщине, лежащей в его постели, было неправильным. Она не была тусовщицей, бросившей университет и использующей работу официанткой в казино, чтобы найти себе богатого мужчину. Просто молодая женщина, вытянувшая в своей жизни неудачные карты.
Брошенная матерью, нежеланная и игнорируемая отцом, она потеряла единственного человека, который любил ее. Это привело к тому, что она потеряла голос и карьеру.
А потом, когда она еще горевала и была сломлена, пришел он и попытался забрать Арчи.
Он почувствовал отвращение к тому, что поступил так, словно считал приемлемым и нормальным безжалостное отношение к незнакомому тогда человеку.
Когда он стал таким? И почему стал?
Он знал почему.
Это был единственный способ остаться в орбите отцовской любви. За пределами этой орбиты не существовало ничего, кроме холодной, бесконечной тьмы. И он видел, что значит не иметь значения для Лао Даня, быть вытесненным во тьму, поглотившую его мать. Это его напугало. И он был всегда готов сделать все, чтобы заслужить одобрение отца.
Все.
Ради Арчи Доре нужно было знать, что Делла не просто любила ее, но и доверяла ей. И он хотел заставить Дору снова поверить в себя, чтобы однажды она смогла петь, как на тех видео.
– Вот, бери.
Дора протянула Арчи еще один мягкий мяч и наблюдала, как он засунул его в открытую пасть веселого оранжевого монстра, который тут же его выплюнул.
Она засмеялась, когда он взвизгнул от восторга. Монстра ему подарили на день рождения сестры Чарли.
– Привет. Не возражаете, если я войду? Я просто хочу тоже поучаствовать в игре.
Дора почувствовала, как вздрогнуло сердце. Чарли стоял в дверях, держа в руке большой белый конверт. Его волосы были влажными и гладкими после душа.
Она не видела его с прошлой ночи. С тех пор, как они снова занялись любовью, и она плакала перед ним. В очередной раз.
Ей было так неловко. Он, видимо, тоже так думает, – иначе почему вдруг стал таким официальным, просит разрешения войти?
Может, было бы лучше, если бы она повела себя так, будто ничего не произошло.
Но нет. Она вспомнила, что он сказал вчера о честности друг перед другом. Оглянувшись на Арчи, с энтузиазмом обнимавшего монстра, она почувствовала, как надежда развивает панику.