– Kalispera, – поприветствовал их Ангелос. – Как поживаете?
– Прекрасно, – ответила Мария, когда другие явно не хотели ничего говорить.
Ангелос сел за стол и, немного помешкав, Талия с Софией присоединились к нему.
– Привет, папа, – прошептала София, и Ангелос улыбнулся ей.
Девочка склонила голову, стараясь закрыть волосами свою изуродованную щеку. Положив салфетку на колени, он почувствовал, что Талия наблюдает за ним. Когда он взглянул на ее лицо, увидел, что она осуждает его. Губы ее были поджаты, глаза прищурены.
Ангелос недоуменно поднял бровь, и Талия, вспыхнув, отвела глаза.
Она хорошо выглядела, заметил он. За неделю она загорела, и милые веснушки выступили у нее на носу.
А он был ужасен. Еда, конечно, была превосходна, как всегда, но разговор не клеился и возникали долгие паузы. Когда Ангелос спрашивал о чем‑нибудь Софию, она заикалась и что‑то бормотала в ответ, а потом опускала голову.
Талия вообще молчала, но Ангелос чувствовал, что от нее исходили возмущение и даже злость. Когда тарелки были убраны, Ангелос решил, что с него хватит. Он извинился, сказав, что не останется на десерт, потому что его ждет работа.
Вернувшись в кабинет, он стал расхаживать по комнате, затем достал из бара бутылку ликера и налил себе рюмку. Посмотрев на нее несколько секунд, он выругался и поставил рюмку на стол. Алкоголь сейчас ему не поможет.
Он вернулся к компьютеру, но вся работа была уже сделана.
Он невидящим взглядом уставился на пустой камин, когда раздался стук в дверь.
Ангелос напрягся. Никто не смел беспокоить его в рабочем кабинете.
– Войдите! – гаркнул он, и дверь рывком распахнулась.
На пороге стояла Талия.
Талия негодовала. Она пребывала в этом состоянии вот уже три часа – с того момента, как приземлился вертолет Ангелоса, а он даже не поднялся наверх, чтобы поздороваться с дочерью.
Когда он пришел на обед, ей удалось слегка успокоиться. Может быть, он действительно был очень занят. Он вернулся раньше, чем обещал, и даже изъявил желание пообедать вместе с ними.
– Вам что‑то нужно? – спросил Ангелос, и тон его был резким, как всегда.
Он выглядел потрясающе сексуальным в своей белой рубашке с расстегнутым воротом, открывавшим его загорелую мощную шею, и с засученными до локтя рукавами, обнажавшими мускулистые руки.
– Я полагал, – продолжал Ангелос, повернувшись к своему столу, – что Мария сообщила вам о том, что в мой кабинет вход воспрещен.
– Вы хотите сказать, что к вам нельзя, – бросила Талия.
– Когда я работаю – да.
Она указала на его выключенный компьютер.
– Разве вы работали?