– Да, возможно, это так. Но сейчас я являюсь частью жизни Софии. Надолго ли вы собираетесь здесь остаться?
– Я еще не решил. Я приехал убедиться в том, что вы соответствуете своей должности…
– И я соответствую?
– Будет видно.
– Может быть, вы посмотрите, как я работаю? Мне хотелось бы прогуляться в дальнюю часть острова. Не хотите ли присоединиться к нам?
Талия ждала его ответа затаив дыхание.
– Хорошо сыграно, мисс ди Сионе. Как ни заманчиво это звучит, – сказал он, – боюсь, я откажусь от этого удовольствия. У меня много работы.
– Тогда зачем вы вернулись сюда?! – воскликнула Талия, и в голосе ее прозвучала такая боль, что она сжалась от испуга.
– Я сказал вам…
– Оценить мои способности? Но ведь вы не проводили вместе с нами время. Как вы можете узнать, способна ли я?
Резко повернувшись к ней, он взглянул на нее с гневом.
– Почему вы так настойчивы, черт возьми?!
– Потому что я знаю, что это такое – быть без отца, – призналась Талия. Она почувствовала, что щеки ее покраснели от этого невольного признания. – Или без матери. Я потеряла обоих, когда мне было всего один год.
– Я вам сочувствую. Я никому этого бы не пожелал.
– София уже потеряла мать. Вы нужны ей…
– Я у нее есть, – оборвал ее Ангелос, и тон его вновь стал жестким. – Я обеспечиваю ее всем необходимым и вижусь с ней достаточно часто.
Талия смотрела на него, не отрывая глаз, и внезапно ей захотелось утешить этого мужчину.
– Ангелос… – нерешительно произнесла она.
– Уходите, – сказал Ангелос, настойчиво и тихо, опустив голову.
Уронив свою руку и содрогнувшись всем телом, Талия вышла за дверь.
Ангелос остался в кабинете до утра. Он погрузился с головой в работу, чтобы начисто забыть о проклятых обвинениях, брошенных ему Талией.
На секунду, тупо глядя на свои записи, подготовленные для нового клиента, Ангелос вспомнил, что это такое – близость с Софией. Обнимать ее теплое тельце, прижимать ее голову к своему плечу и уткнуться подбородком в ее шелковистые волосы. Он вспомнил, как София дергала его за уши, заливаясь звонким смехом.
Тихо выругавшись, он отодвинул от себя записи и запустил руки в свои волосы, оцарапав ногтями кожу головы, будто пытаясь избавиться от своих воспоминаний. Если бы он смог изменить свое прошлое – ту ночь, которая лишила Хэнти жизни и навсегда искалечила Софию. Ту ночь, которая была исключительно его виной.
Ангелос взглянул на бутылку виски, стоявшую в баре, и отвернулся.
В доме было тихо, когда он спустился вниз, дул прохладный ночной ветерок. Помедлив перед комнатой Талии, он подумал, как она отнеслась к его отповеди. Он был резким, конечно, но она была чертовски упряма. Она пыталась открыть ему глаза, но проблема была в том, что он сам все прекрасно видел.