На дворе было 31 июня 1998 года. Юра забыл о встрече под ивой, он два года как опоздал на нее. Он вообще много о чем забыл и много чем пожертвовал, когда сперва окунулся в отношения с головой, а потом тщетно пытался их сохранить. Он перестал общаться с русскими друзьями, не относящимися к комьюнити, он жертвовал карьерой музыканта, в которую, чтобы достичь чего-то значимого, нужно было вкладывать куда больше сил и времени. А главное – Юра испортил отношения с родителями. Они не смогли принять его ориентацию, а он после нескольких попыток объяснить и найти понимание сдался. Юра приходил к ним в гости по праздникам, но это было похоже скорее на традиционно обязательные визиты дальних родственников, а не родного сына. Мама общалась с ним холодно, и лишь изредка в ее глазах мелькала прежняя теплота, все больше – сожаление. Отец с ним не говорил вовсе.
После расставания он словно вернулся с небес на землю и вспомнил, что, кроме Йонаса и музыки, в жизни есть еще многое. Но больше всего он думал о невыполненном обещании.
Если в девяносто первом году не было ни единого шанса найти человека, зная только его имя и фамилию, то теперь, с появлением интернета, это стало хотя бы гипотетически возможно. Юра знал – не верил и не предполагал, а знал, – что Володя должен был появиться в «Ласточке», и первостепенной задачей для него стало найти ее. Второстепенной – приехать, пусть даже время уже вышло.
Юра забыл дорогу до «Ласточки». По правде говоря, он никогда ее и не знал – пионеров всегда привозили на автобусе. Юра помнил про четыреста десятый маршрут и про то, что рядом стояла деревня Горетовка. Найти из сотен тысяч деревень одну-единственную на огромной территории бывшего Советского Союза не удалось. Юра создавал на каждом российском интернет-форуме тему во флудилке с вопросом, не знает ли кто, где эта деревня и что с ней сейчас. Получил немного ответов, да и те оказались бесполезными. Люди знали деревню с таким названием, вот только располагалась она в Московской области. Про харьковскую Горетовку не знал никто.
Юра покупал и пристально разглядывал карты – деревни на них не было. Устав от постоянного «нет» и «не знаю», задавался вопросом: а была ли такая деревня вообще? Может быть, за столько лет он забыл ее настоящее название и в уме исказил его до неузнаваемости?
Спрашивал у матери, не помнят ли ее бывшие коллеги по заводу, где был лагерь, – не помнили или не знали. Искал в интернете фотографии путевок в «Ласточку» – не нашел. Исследовал маршрут «410», искал похожие – «41», «10», «710», «70» и другие, – но те, которые существовали в действительности, не проходили возле хоть сколько-то похожих на нужные Юре мест.