– Останавливаю тебя, – вдруг негромко сказал лекарь Спасителю, но так, что Хедину почудилось – его слышит сейчас весь Хьёрвард.
Спаситель не ответил, во всяком случае, не словами; наверное, десяток ангелов разом рухнул сверху на Фиделиса, и вновь безо всякой пользы, лишь медленно рассеивающиеся мазки невесомых, по воздуху плывущих красок – вот и всё, что от них осталось.
Взор Спасителя теперь горел, пламя словно рвалось на волю, однако Он по-прежнему не трогался с места; но руки его, широко разведённые в стороны, подрагивали всё заметнее.
Ангелы словно забыли обо всех остальных врагах, целые сонмы их роем налетели на лекаря. Хедин, Сигрлинн и Ракот встретили их боевыми заклятиями, Айвли тоже рубила подвернувшихся под её меч; позади подмастерья, маги, Тёмные Легионы перевели дух, разворачиваясь навстречу мёртвой рати.
– Останавливаю, – повторил Фиделис. И протянул руку, намереваясь положить ладонь на лоб Спасителю, словно отец – заболевшему ребенку.
Спаситель дёрнулся, как ужаленный. Во взоре его злоба сменилась вдруг растерянностью и чуть ли не испугом – но лишь на краткий миг. Вернулись спокойствие, лёгкая печаль с сочувствием, губы растянулись в слабой улыбке – та самая маска, которую Хедин успел возненавидеть.
– Зря, – мягко сказал Фиделис. – Тебе лучше уступить.
Спасителя, кажется, это даже забавляло. Миг растерянности прошёл, канул бесследно. Спаситель улыбался, глядя прямо в лицо лекарю, и руки его больше не дрожали.
Ангелы уже не пытались бросаться на Фиделиса. Развернулись, взлетели туда, где их ждали Отта Локка и Умис, где растянулся строй подмастерьев и магов, готовых встретить удар мертвяков; на миг всё замерло, даже тяга в открытую Спасителем бездну.
А потом Он вдруг шагнул к врачевателю, широко раскрывая ему объятия.
Фиделис тяжело вздохнул. Голова его вдруг склонилась на грудь, стиснутые кулаки разжались. И… что-то изменилось в нём, словно выкованный из стали воин исчез, растворился, оставив одно безвольное тело.
Спаситель сомкнул объятия, и земля под ногами Хедина заходила ходуном. Дрожали сами корни мира, волны поднимались к поверхности, волны, от которых горы начнут растекаться ровным слоем мелкого песка.
Фиделис на миг застыл, а потом – потом стал вдруг таять, словно сливаясь со Спасителем, проваливаясь в ту самую бездну, из которой, как отлично знал Хедин, не было возврата.
Что он делает, зачем?! Что всё это значит?!
Лекарь вдруг оглянулся.
Взгляд его полнили настоящая скорбь и настоящая боль. Он уходил, и знал, что вернуться не суждено. Но так было нужно, и Фиделис не колебался.