— Эрос был бы большевик! Нет, ну свежо, интересно, неожиданно как…
* * *
Хмурое утро, у проходной Реввоенсовета галдят вороны, хотя поживиться тут им решительно нечем. Возле двери — часовой с ничего не выражающим широкоскулым азиатским лицом, как у каменной скифской бабы. Он насаживает пропуск Гулякова на штык. Длинный коридор с высокими сводчатыми потолками заполнен людьми во френчах и шинелях, по сложной амплитуде таскающих по кабинетам бумаги, где стрекочут пишущие машинки.
Гуляков поднимается по лестнице, где его документы проверяют двое красноармейцев, попросив вынуть все из карманов. Ротмистр Гуляков поставил бы наглецов, унижающих офицера на место, но военспец Гуляков послушно достал портсигар, деньги, платок.
Ждать аудиенции его посадили в кресле возле массивной двери, она чуть приоткрыта, оттуда раздается громкий голос адъютанта наркома:
— Не слышно тебя, Фомушкин, в трубку говори! Еще день тебе нарком дает! Один! Какие пленные!? Нет такого слова! Всё, это приказ!..
Гуляков разглядывает плакат на стене: «Дисциплина в Красной армии основана на жестоких наказаниях, в особенности на расстрелах. Тов. Вацетис».
В нише рядом стоит пулемет Максима. Гуляков встает, подходит, поднимает затворную раму, проводит пальцем и смотрит, чист ли механизм. Конечно, картошку сажать можно. Он защелкивает раму обратно.
Сзади раздается голос адъютанта:
— Товарищ Гуляков, давайте ваши документы, через минуту нарком примет вас.
Гуляков входит в кабинет Троцкого. Останавливается, не доходя нескольких шагов до стола, за которым сидит нарком. Тот берет папку с бумагами Гулякова, раскрывает, но не читает. Встает из-за стола и делает приглашающий жест в угол кабинета, где стоят два кресла. Нарком и Гуляков садятся.
— Излагайте, товарищ Гуляков: где служили, чем отмечены. Советую ничего не забыть, а то потом неловкость выйдет, когда выяснится, что запамятовали, — тоном человека, рассказывающего анекдот, говорит Троцкий.
— Ротмистр Гуляков. Командир эскадрона, роты, батальона смерти в двести шестьдесят седьмом пехотном полку. Затем — плен, бежал. Далее — Франция, Русский Легион Чести, командир роты, бои в Германии. Пилот боевого аэроплана. Имею все обер-офицерские награды Российской Империи, кроме Анны второй степени. В том числе ордена Святого Георгия четвертой и третьей степени. А также Французский Военный Крест с пальмовой ветвью и именное оружие от военного губернатора Парижа.
Троцкий вскидывает брови, изучающе глядит на Гулякова, склонив голову набок.
— Н-да. Послужной список, прямо скажем, не тыловой. Ротмистр, а давайте-ка с вами по рюмочке…