Я сидел на потертом стуле и прикидывал сумму, на которую потреблял: угощение качественнее общепитовского, но и дороже — его много. Появлению продуктов аккомпанирует табло калькулятора — оно люминесцирует, мне не избежать огненных цифр; 2 яйца, традиционно диетические — 13х2=26; в меню добавляют за варку и сервис, а подсовывают, убежден, по 9 коп., в столовой неизбежно минимум 30, вместо 18, а это, считай, еще одно можно проглотить, да на 3 коп. хлеба, или так: на копейку соли, на две — хлеба... соли, кстати, хватило бы на месяц, а с мучным тоже нечестно, буханку за 14 копеек кромсают на 20 кусков и каждый оценен в копейку, да еще начисляют по 3 коп. за два куска.
Я сидел на потертом стуле и вновь истязался испытанным ранее, когда мялся в очереди у стен кулинарии, мялся и читал судьбы. Когда мы двигались неспетым строем, мне вдруг стало жутко от всего, включая винтики на прилавке-холодильнике: фурнитура тоже оказалась причастна. Стало жаль себя, когда увидел все как оно есть на самом деле: пиратский глаз кассира, вдавленные, тройные, квадратные подбородки, куцые, будто об одной фаланге, пальцы, сжавшие мешки полиэтиленовые импортные с рекламой джинсов и автомобилей, кошелки холщовые (СССР) с мочащимися голозадыми детьми...
Я не уверен, что не присутствую в данный момент в некоторых прельстивших взор зданиях. Я, смотрящий, придирчив: здесь изменить цвет и ликвидировать четвертый, надстроенный, этаж — он нарушает гармонию.
Я, находящийся в домах, одинок и грустен: здесь кишит народ, бал, мне вроде бы весело, но я обманут, ее — нет, хотя, стоящая, не она ли? Щурюсь, догоняю во внутреннем дворе (статуи, фонтан), останавливаю и изучаю — нет; здесь — ни души, я — затворник, мотается пес, таранит руку, это — апогей скорби, и я готов зарыться в собачью шерсть, но — нельзя, я под окном незримых и вновь понимаю, что мне не пять, а близко к тридцати, и пока (надежда!) я не вывел категорию: мечтатель или неудачник.
Активно изучаю присутствующих. Это — две аспирантки, прижавшиеся к стойке у заветного окна; они читают допоздна, делят яблоко, спят вместе; асимметричный дипломант: поклевывает девиц («неплохо»!), перетасовывает бумаги, наслаждаясь не только укомплектованностью материала, но и проникая заодно в женскую физиологию; потряхивает ворохом (пощупывая аспиранток), снова перекладывает; невидимые инспектора отдела кадров под защитой плексигласа затаились (как щуки) в промежностях шкафов и сейфов.
— Скажите, мне имеет смысл ждать? — громко и никому, пощелкивая пальцами над рабочим местом инспектора 030.