1). Обвинение в клевете, ввиду отсутствия свидетелей, четырех обвиняемых должностных лиц и собственной чужеродности, отсюда:
А). Поворот в мою сторону второй головы Дракона и недовольство третьей ввиду непринесения своевременной жертвы.
Б). Уголовное дело, раскопки моей биографической археологии.
В). Психиатрическое освидетельствование и, скорее всего, курс лечения для ликвидации творческого процесса.
22 число.
— Представляешь, мы бы так же стебались после допроса с применением медпрепаратов, электрического тока и славянского гуманизма. — Я щурюсь в иллюминатор. В свете прожектора вмерзшие катера приобретают отстраненность, хотя на одном из судов коротает свою жизнь с пэтэушницей пьяный моторист.
...Я пропускаю ответ. Кэп, может быть, промолчал, а вероятнее, ничего не слышал. Да, я же ни слова и не произнес. Я только подумал.
— Так же стебались перед расправой миллионы людей в жерновах мельницы «кто—кого». Да, это все, что у нас остается, — стеб и проклятье.
23 число.
— Ты ничего ведь не подписывал?
— Нет.
А так ли? За что-то я ведь расписался. Хотя это, пожалуй, в день получки.
26 число. Мне снилась моя первая женщина. Мы на ее старой жилплощади. Антиквариат обстановки — категория раритетов — мне не по себе. Белое вино. Дым. Любимый взгляд. «Надо же! Ты совсем не изменилась! Постой, ты даже моложе. Ты просто девочка!»
Заходит мать. Она ищет меня.
Я штурмую с женой и сыновьями сплоченный бурьян. Обозримый ландшафт теряет сложность перехода. Несколько троп. Мы проваливаемся. «Подержи детей — они легче!» — кричу и пытаюсь помочь. Мы вдвоем препятствуем всасыванию малышей. «Я самый тяжелый», — доходит до меня. Мне нечем дышать..
Я непременно напишу в прокуратуру. Изложу все по пунктам. Все равно когда-то придется начать войну. Впрочем, не точно. Придется лишь обнаружить себя. И что дальше? Безоружный против чудовища с прирастающими головами? Но это — долг. Я просто не могу иначе.
И что, никак не стерпеть? Что ты из себя строишь? Над тобой не ломали шпагу, на тебе не завязывали мешок, тебя не заталкивали в летательный аппарат, — продолжить? Тебе лишь символически закатили пощечину. Это даже улучшает кровообращение.
И, главное, к чему преждевременно светиться? Ты не предполагаешь возможного интервала перед следующей вещью? Или...
30 число. Итак, минуло десять дней. Я мог бы дать подробную хронику каждого, описать, как я повторял разным людям по сути одно и то же, как меня консультировали, что советовали, и перечислить мои импульсивные решения, — мог бы, но, опасаюсь, планируемая форма рассказа перерастет в повесть, а то еще и в роман — как тогда быть? Я ведь не профессионал в том смысле, что не обеспечиваю свое существование литературным трудом, то есть не получил пока ни гроша ни в какой валюте. Неизменный цейтнот не позволяет работать с объемными штуками. Знаете, пока все вытряхнешь из папки, рассортируешь, так уже и глаза слипаются. Устаю!