Я отстраняюсь и хмурюсь.
– Нет, не так. Я не намекал… но он дал тебе дело.
Я киваю… Так и было. Это все, что от него осталось.
Мы первыми приходим в паб и садимся в углу внизу, где Роберт забронировал столик. За этим же столом мы сидели в ту ночь, когда меня впервые посвящали в дело Мадлен, в ту ночь мы трахались и я разбила фотографию Матильды. Черт, это было стекло, а не зеркало. Так не должно было получиться.
Я заказываю бутылку домашнего красного, и мы быстро выпиваем ее. Роберт мрачен, и я знаю, что сама выгляжу так же: мы сжали челюсти, пытаясь противостоять тому, что на нас навалилось. Приходят другие сотрудники из конторы, клерки, солиситоры, один за другим заказывая бутылки дешевого вина. Сейчас не время переживать, что это не винтаж, мы залпом пьем уксус. После целой бутылки вина я все еще на ногах и язык у меня не заплетается. Некоторые люди слышали о новостном репортаже, и их слова проносятся по комнате. «Бедный машинист поезда». «Бедные женщины». «Бедный Патрик».
Комната мерцает, туман света окутывает лица людей. Это как в то время, когда можно было курить в помещении и лампочки на потолке сияли сквозь дымку. Я иду наверх с Робертом покурить. Никто из нас не знает, что сказать. Вернувшись вниз, я вижу, кто-то заказал еще и бутылку виски – Famous Grouse, такого же недорогого, как и вино. Я делаю глоток, потом еще один, и все еще алкоголь словно бы не влияет на меня. Я оглядываю сидящих за столом: свет перетек на головы людей и пульсирует во тьме вечера, как медуза. Ко мне поворачивается Санкар, которому нужно сказать что-то очень важное, но он зависает во мраке, приоткрыв рот. Хлоя проходит мимо него, и я поднимаю руку, а она машет в ответ и садится на другом конце стола. Я поворачиваюсь обратно к Санкару, но он уже закрыл рот, а Роберт снова наполнил мой стакан, поэтому я выпиваю и перестаю думать о разговорах.
Комната все еще мерцает, в ней установилось спокойствие, непонятное, учитывая ситуацию. Грехи Патрика были временно стерты его самоубийством, и все начинают делиться забавными случаями из жизни не идеального, но любимого нами человека. Мы качаемся под ритм общих эмоций, рассказываем истории о Патрике в суде с клиентами, и каждая из них чем-то отличается, но все они сливаются в одну.
– …та банда, у них была его визитка – это была одна из улик против него…
– …в тот раз в Гринвиче он сказал диджею Коннору отвалить. Если бы вы только видели лицо судьи.
– …один из его клиентов угрожал ему ножом, помните? А он просто засмеялся, а парень понял, какой он идиот, и просто убрал оружие…