Я вспомнила о пропавшем не так давно красном носке из любимой махровой пары. Перевернула весь дом, но так и не нашла. Правда, хозяйка я далеко не образцовая, так что удивляться особо нечему. Лежит, наверно, где-нибудь в куче хлама и улыбается.
- Если вы войдете в интернет и запустите в поиск что-то вроде «одинокий носок» или «непарные носки», то будете удивлены, как много материала обнаружится на эту тему. И сколько самых разнообразных версий, куда и как они исчезают.
- Вы хотите, чтобы я выдвинула еще одну? – спросила я, надеясь, что получилось не слишком ехидно.
- Да нет, что вы! – в его голосе явственно послышалось «куда тебе!». – Я предлагаю вам почитать этот материал и написать что-то вроде компиляции. Краткий обзор тысячек так на восемь-десять. Но так, чтобы было…
- Захватывающе, - кивнула я. – Хорошо, я попробую. И когда дедлайн?
- Не люблю это выражение, - поморщился главный. – И вообще не люблю кладбищенский юмор. Так что лучше будем говорить «срок сдачи». Который определим для вас… Ну, скажем, в пятницу.
Я еще немного поулыбалась, стараясь делать это, как красотка с обложки, и откланялась. Если учесть, что разговор состоялся во вторник, времени у меня было немного.
Вечером и весь следующий день я рыскала по Интернету в поисках сведений о непарных носках. Материала действительно оказалось море. Нашлись и сайты, и форумы, и сообщества в блогах, посвященные этой животрепещущей теме. Каких только умопомрачительных предположений там не было. Больше всего мне понравилась версия, согласно которой носки пожираются стиральными машинами в процессе стирки, но согласиться с ней мешало то обстоятельство, что красный махровый носок пропал нестиранным. Скорее я поверила бы в то, что заболевшие «непарностью» носки бросают своих родичей, сбиваются в стаи и улетают в далекие края. Еще неплоха была теория о том, что непарность – это неотъемлемое свойство взрослых носочных особей, тогда как парные носки – это всего лишь личинки. Но она никак не объясняла, куда же девается второй член пары.
В четверг, пресытившись информацией, я села за статью. Писалось тяжело. И явно не захватывающе. Даже мне самой было тошно перечитывать вымученные абзацы. К вечеру в моем компьютере болталось всего два десятка строк, которые не стыдно было бы предъявить редактору. Около тысячи знаков из восьми-десяти требуемых. Уповая на то, что ночью мне обычно пишется легче, я решила сделать перерыв на ужин и очередную серию детективного сериала. Однако перерыв затянулся, и за компьютер я загнала себя пинками только ближе к полуночи. Чтобы там ни говорил лощеный главред, но дедлайн есть дедлайн. Особенно если учесть, что, отказавшись от попытки получить эту работу, я теряла заработок, раз так в десять больший моего обычного.