— Ты горишь, любимая, не так ли?
В ответ она выгнулась дугой в его объятиях. Джош медленно ввел палец внутрь ее и почувствовал ответную дрожь.
— Ты такая тесная, — сказал он, удивляясь. — Тесная и влажная. Ты вся страсть и огонь.
Он нажал снова — немного сильнее — и она стала ловить воздух.
— Я не… я не могу… Джош, чувствую себя столь странно. Что ты делаешь со мной?
Он разобрал смятение и возбуждение в ее голосе и, изумившись, понял, что Мэгги не распознала приближение собственной кульминации. Его озарило, что Мэгги предстоит познать силу страсти собственного тела в его объятиях — и восхитительное ликование издало свой победный рык внутри его. Он мог дать ей нечто столь же восхитительное, что она дарила ему.
— Не сопротивляйся, любимая. Это будет чудесно. Ты будешь сгорать от страсти. Напрягись, Мэгги. Да, так, еще, еще. Да.
Он нежно гладил ее, найдя большим пальцем маленькое чувствительное набухшее средоточие женственности.
Он распознал, что это уже свершилось, даже раньше ее. Все ее тело напряглось, и слабые толчки дрожью отозвались в его вторгнувшемся пальце. Джош почти потерял при этом самоконтроль.
— Джош.
Девушка собиралась закричать. Джош это почувствовал. И как бы он не жаждал услышать сладкие звуки ее освобождения, он знал, что ему необходимо защитить ее личную жизнь. Гостиная была прямо под спальней Полковника.
Джош поймал своим ртом ее, поглотив звуки удовольствия и радости. Он держал ее, пока она билась под ним в конвульсиях, столь же наслаждаясь высвобождением, как сама Мэгги. Это было странное ощущение — быть захваченным страстью женщины, безвозмездно воздерживаясь от своей собственной. Все, что Джош желал в этот момент, — это сделать счастливой Мэгги и знать, что именно ему это удалось.
В конце Мэгги обмякла, теплая и податливая, под Джошем, и долгое время он, довольный, лежал поверх нее, смакуя ее дрожь и запах. Минуты уходили в прошлое.
Наконец Мэгги слегка пошевелилась.
— Джош? — прошептала она.
— Ммм?
— Джош, это было … совершенно изумительно.
В темноте он усмехнулся про себя.
— Да. Никогда не видел ничего подобного.
Она тихо засмеялась.
— Ты дразнишь меня.
— Нет, я убийственно серьезен — это было изумительно.
Наконец он поднял голову и поцеловал кончик ее носа.
— О, дорогой. Я не поняла. Не подумала. Я имею в виду. Ты не…
Она не окончила предложение, поскольку он поцелуем заставил ее замолчать.
— Да, что поделаешь. Но я тоже в порядке, — заверил он ее. — Что касается меня, то я хочу быть глубоко внутри тебя, Мэгги. Сейчас для этого слишком рано. Тебе нужно время узнать меня получше… Хочу, чтобы ты доверяла мне, любимая.