По автору, «смерды» — это рабы, посаженные на землю. Но «смерды» — это основное сельское население у балтийских славян, обозначение по существу тождественное позднейшему «крестьяне». В частности, этот вопрос хорошо освящен в работах Б. Рыськина о смердах в областях немецкой колонизации.
В числе оппонентов И.Я. Фроянова явился и М.Б. Свердлов, давший основательную монографию по спорным вопросам. Одной из спорных проблем явилось определение характера семьи у населения Древней Руси:
«большая» или «малая». Но здесь необходимо учитывать важнейший факт - в Древней Руси существовала и та и другая семьи. В летописи при описании обычаев племен совершенно определенно противопоставлены «большая» семья у полян «малой» семье у древлян и других восточнославянских племен. В последних работах И.Я. Фроянов, признавая в принципе наличие частновладельческого феодализма в Древней Руси, спорит с концепцией «государственного» феодализма в Древней Руси, имея в виду прежде всего работы Л. В. Черепнжа и ряда других ученых, в той или иной мере разделявших это мнение. Но уточнение в данном случае требуется не в выделении этого типа феодализма, а в определении характера самого государства, выступающего в таком качестве.
В решении проблемы социальных отношений в Древней Руси, как представляется, необходимо, во-первых, изменить угол зрения и, во-вторых, значительно расширить круг источников. Оба эти фактора помогут заново осмыслить, казалось бы, известные вопросы.
В этом отношении большие возможности предоставляет концепция «Земли» и «Власти», ведь сотрудничество и противостояние «Земли» и «Власти» определяли собой всю историю этого периода. Безусловно, на социальные отношения в Древней Руси огромное влияние оказывал и различный этнический состав «Земли» и «Власти» — славянства и «рода русского». Очень важно достоверно оценивать и место, и содержание того, что привносилось «родом русским» в отношения с подчиненными ему славянскими племенами.
Исследование социальных отношений в первой половине IX в. обычно проводится на основе материала, предоставляемого договорами Руси с Греками, заключенными Олегом и Игорем.
Сами договора изначально, видимо, являлись самостоятельными документами, уже позднее включенными в летопись. Интересно, что новгородские летописи этих договоров не знают, и это свидетельствует о довольно позднем включении их и в киевское летописание. Новгородские летописи используют киевское летописание в пределах до 1115 г., т. е. до времени, когда в Новгороде княжил Мстислав, сын Владимира Мономаха. Интерес же к русско-византийским отношениям возрос именно во времена княжения Владимира Мономаха, когда эти отношения заметно обострились. По ряду признаков заметно, что одна из редакций Начальной летописи составлялась в 20-е гг. XII в., когда и могли извлечь из архивов давние русско-византийские договоры.