Без малейшего усилия Сольвейн оторвал мальчишку от земли и забросил себе на плечо. Тот рванулся, скребя руками по кольчуге на спине барра, с неожиданной силой пнул его коленом в грудь. Сольвейн перехватил ноги парня левой рукой и, пригнувшись, чтоб не задеть теменем притолоку, вышел во двор.
Войско Рунгара встало лагерем над деревней, в получасе езды от пепелища, у самой реки. Здесь воинам когоруна предстояло дожидаться подкрепления, которое уже две недели как вышло к ним из родного Баррада, чтобы затем соединиться и двинуться вниз по реке, к морю, а оттуда через необъятные воды к главной цели похода — к землям Бертана. Даланайский берег был лишь перемёточной базой, где барра пополняли продовольствие, а заодно почёсывали зудящие от долгого безделья руки. За последнюю неделю они разорили три кмелтские поселения, стоявшие на побережье в дне пути друг от друга. Они взяли достаточно браги, скота и женщин, чтобы продержаться ещё десять дней до прибытия кораблей когоруна Гундерда. А кому пиршества и женщины успели наскучить, изыскивали для себя другие развлечения, кто на какие горазд.
Потому никто не удивился, увидев Сольвейна с его добычей, въехавшего в лагерь лёгкой рысью. Своего пленника он вёз, перекинув через седло и связав ему руки и ноги под конским брюхом. Не лучший способ для перевозки раненого, но что делать, если мальчишка дрался, кусался и рвался из рук с силой, которой никак нельзя было заподозрить в тщедушном тельце кмелтёныша. Пока Сольвейн не связал его, он всё тянулся к оружию и лопотал что-то на своём языке. Пристукнуть его, чтобы утих, Сольвейн не решался, боясь, что после этого мальчишка уже не очухается. Даже через лес к лагерю он ехал когда рысью, а когда и вовсе шагом, не рискуя добивать парня галопом. Некоторые из собратьев осудили бы его за это — ишь, заботливый выискался! — но прочие, он знал, с пониманием отнеслись бы к тому, что он печётся о сохранности добычи. Потому что каждый барра знает: мало взять, надо суметь сохранить.
Сольвейн спешился у своего шатра, стреножил и расседлал коня. Вокруг было не слишком людно — многие ещё оставались в селении, заканчивая грабёж. Где-то вдалеке визжала женщина, хохотали мужчины и ржали кони. Закончив с лошадью, Сольвейн потрепал её по холке, обещая вскоре вернуться и вычистить верного жеребца, и только тогда развязал ремень, притягивавший руки его пленника к ногам. Мальчишка стал соскальзывать с коня, Сольвейн подхватил его и не дал упасть. Кмелт дёрнулся, ненавидяще сверкнул глазами — и уронил голову на грудь. Сознания он так и не потерял, и это был добрый знак.