Задыхаясь, она падает.
— О Мандра, что ты со мной сделала, что ты со мной сделала! — Она целует меня, слизывает с моих губ солоноватую влагу. Она трется об меня грудями, продолжая повторять: — О Мандра, что ты со мной сделала…
Как-то меня пригласила к себе в гости супружеская пара, некие X. У них я чувствую себя как на лодке, потому что они живут возле Ист-ривер и, пока мы беседуем, мимо окон проплывают баржи; река живет своей жизнью. Смотреть на Мириам — одно удовольствие. Это чистая Брунгильда, пышногрудая, с блестящими волосами, с чарующим голосом. Ее муж Поль — маленький, из породы гномов, не человек, а чистый фавн — трогательное существо, стремительное и забавное. Он считает меня красивой. Ко мне он относится как к произведению искусства. Дверь отворяет черный швейцар. Поль обрушивает на меня вопли восторга — какой славный капюшон в стиле Гойи, как мне к лицу красный цветок в волосах! — и поспешно проводит меня в салон, помогая раздеться. Скрестив ноги, Мириам сидит на атласном фиолетовом диване. Она красавица от природы, в то время как я — искусственная; чтобы расцветать, мне нужны благоприятная обстановка и тепло.
В их квартире полно мебели, которая мне всегда казалась уродливой, — серебряный канделябр, столы, на которых стоят вьющиеся цветы, огромные атласные пуфики из тутового дерева, предметы в стиле рококо, изящные вещицы, собранные со снобистской игривостью, словно бы им хотелось сказать: «Мы способны получать удовольствие от всего, сотворенного модой, мы выше всего этого».
На всем лежал отпечаток аристократической небрежности, через которую проступала сказочная жизнь X. в Риме, Флоренции: фотографии Мириам в одеждах от фирмы «Шанель», которые часто появлялись на страницах журнала «Вог», великолепие их семьи, стремление казаться изящно богемными, пристрастие к слову, которое являлось ключом к светской жизни, — все должно быть «забавным».
Мириам тащит меня к себе в спальню, чтобы показать новый купальник, который купила в Париже. Для этого она полностью раздевается, после чего достает длинный отрез ткани и начинает в него заворачиваться, изображая примитивное одеяние балийской танцовщицы.
Ее красота завораживает меня. Она разоблачается, расхаживает голой по комнате, а потом говорит:
— Мне хотелось бы быть похожей на тебя. Ты такая изысканная и элегантная. Я же слишком крупная.
— Но именно это мне в тебе и нравится, Мириам.
— О, запах твоих духов, Мандра. Она льнет лицом к моему плечу, забирается под волосы и нюхает мою кожу. Я кладу руку ей на плечо:
— Мириам, ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречала. Нас зовет Поль: