Я помню тот момент, когда все изменилось. Когда все желания, мечты, надежды неведомой (в тот момент) рукой перечеркнули одной черной жирной чертой. Перед глазами всплывал разграбленный пустой магазин. Голодный, отчаявшийся, обезумевший мужчина, пытавшийся меня убить. Ведь он не виноват, не по своей воле на меня накинулся. Жизнь заставила… А если уж быть совсем точным, мы – люди, сделали из него того, кем он стал, нажав однажды на красные кнопки. Позже, в местном лазарете ребята рассказали мне, что они нашли в том магазине. Человеческие останки, кости, лохмотья одежды. Все это было свалено небрежной кучей в углу туалета, где и пряталась парочка, пока группа обследовала пустые прилавки и кладовую. Ведь нас интересовали только продукты, не было и мысли проверить другие помещения. Тогда мы не думали об опасности, считали, что нам ничто не угрожает, и к выходам на поверхность относились не больше, чем к небольшому приключению, местами веселому, а иногда и с легким выбросом в кровь адреналина. Да, страшно. Да, опасно. Но не смертельно. Потому что первую группу погубил свой, а остальные люди либо уже умерли, либо слабы и ни на что не годны. У нас в руках оружие, а значит сегодня мы тут хозяева. Но случай в магазине показал, что все несколько иначе.
Я лежал на полу, а на мне, словно наездник, восседал тот самый мужчина. Сначала быстро, но с каждым разом все медленнее и слабее он наносил удары по мне, тем не менее, этого хватило, чтобы разбить лицо в кровь. Силы покидали его, меня – сознание. Я смотрел мужчине прямо в глаза. Ярость пылала ярче любого огня. Жажда непонятной мести, крови. На его лице вздулись вены, пот стекал ручьем. Где-то в стороне что-то звякнуло, через мгновение в темноте блеснул огромный осколок пивной бутылки. Потом время остановилось, стало плотным, вязким, тягучим. Мужчина искривляет рот в неприятной ухмылке. Кусок стекла нависает где-то высоко надо мной, блестит в свете от входной двери, завораживая своими неровными, но очень острыми краями. Мои руки тянутся к кобуре, выкручиваясь, извиваясь и выгибаясь, вытаскивая оттуда заряженный пистолет. Щелкает предохранитель. Указательным пальцем давлю на спусковой крючок, со всей силы, в отчаянии. Я слышу… (мне не кажется?)… как боек ударяет по капсюлю патрона, и состав внутри моментально воспламеняется. Луч огня через затравочное отверстие проникает внутрь гильзы. Вспыхивает пороховой заряд. Образуемые газы увеличиваются в объеме и давят на пулю, которая врезается в ствол пистолета и с бешеной скоростью вылетает наружу. Я чувствую, как маленький кусочек свинца врывается в теплую человеческую плоть, неся смерть на раскаленном кончике. Мужчина замирает, неестественно выгибается и смотрит на меня, шепча неразборчиво слова. В его глазах непонимание, как такое могло случиться? Он не верит, ждет, когда пройдет это проклятое наваждение, когда дикая боль отпустит, а силы вновь вернутся к руке, чтобы завершить начатое дело. Но кровь тоненькой струйкой уже скатывается из левого уголка губ, течет по подбородку, падая маленькими алыми каплями мне на противогаз. Огонь ярости, минуту назад пожирающий все вокруг, замирает, а потом медленно, неуверенно, нехотя угасает. В глазах теперь догорают только головешки жизни. Последний вдох. Грудная клетка едва поднимается, раздается неприятный хрип. Не успев выдохнуть, мужчина падает на меня, придавливая своим телом к земле. Боль в пояснице становится невыносимой, я теряю сознание.