И пришли демоны, и покрасили людей в разные цвета. И объединились люди: красные с красными, черные с черными, желтые с желтыми, белые с белыми И каждые посчитали себя лучшими, чем другие, и решили стать мудрее, чем другие И все дали Космосу свои имена. И все говорили, что они ближе к Нему и Он любит их больше.
Ну, пусть даже так. Но ведь есть люди, которые и вовсе, как они говорят, не хотят ждать милости от природы, а берут, что желают. Как же можно ждать милости от самого себя и у себя же брать?.. Юнг говорил, что это демоны. Какой ужас! Ведь их больше! Как страшно и непонятно было тогда…
Но были проблемы и попроще. Община обслуживала и кормила себя сама. Работали все, кроме нас с Юнгом. Он спокойно заполнял мою пустоту. Но я ощущал, что Юнг очень спешил. Как удивлялся я тогда всему новому! Стихий четыре: земля, вода, воздух, энергия (солнце). Когда они соединяются, происходят страшные катастрофы. И еще, когда они соединяются, происходит жизнь. Ведь мы тоже состоим из этих стихий. А значит, поняв их и овладев ими, мы можем разрушать и создавать. Вот как страшна пустота в человеке. Пустой, мертвый, а значит — ему все равно. Мне стало легко. Я понял, что не замыкаю космическую цепь, я — не частица, а точная копия Космоса. Хотя, может, и частица. Но, Создатель, спасибо Тебе за разум! Я никогда не буду разрушать. Я точно знаю, что такое разум. Это — созидание. И пусть вначале это не судьба и не спасение чего-то, а помощь ближнему хотя бы тем, что умеешь унять его боль.
… Сошли с неба демоны Один дал человеку попробовать молока. Тому понравилось. Второй дал попробовать яйцо. Тоже понравилось. Третий — кусок младшего брата. И тоже понравилось. Стал человек грешен, болезнен и смертен.
Себе я нравился. Похудел килограммов на двадцать — ведь братьев меньших в общине не ели. Как говорил мне однажды, улыбаясь. Юнг:
Скусал младсего — и до стареете рядом.
Осень пришла совершенно незаметно. Начали топить печь. И я почему-то завшивел. Когда обнаружил этот печальный факт, молчал, крепился дней пять. На шестой день подошел Юнг.
Совсем еще Сережа мертвая, — покачал головой он. — На, пожуй, — сунул он мне в руку пучок травы. И проблема была решена.
И еще меня мучило, что мне не давали заниматься тем, что в городе называется кунг-фу. Я наблюдал за работой Юнга и не мог понять, почему два бойца, плавно, совершенно не спеша, удивительно красиво, долго двигаются друг вокруг друга с абсолютно одинаковой скоростью, совсем не нанося ударов. И только через три, а бывало, и через пять минут Юнг касался партнера. И тот, которого коснулись, улыбаясь, кланялся.