Он мерил шагами ковер. Его брови сошлись в одну черную линию, когда он коротко приказал:
– Войди и закрой дверь. Не бойся, трогать не буду, хотя наряд у тебя распаляет воображение. Но я смогу сдержаться.
– Будь так добр! – оборвала она, ненавидя Адама за унизительные намеки. – Тебе все равно ничего не получить! В любом случае! – Она подалась вперед, но дверь не закрыла, не желая оставаться с ним наедине. – Когда Ванесса обнаружит, что ты здесь, она выгонит тебя отсюда. Что тогда ты придумаешь? Замаскируешься под официанта, чтобы проникнуть в дом? Или назовешься мальчиком, который опорожняет мусорные баки?
Она открыла для себя, что и ей нетрудно стать такой же гадкой, как он. И если она не позволяет своей любви к нему расцвести – прекрасно сумеет возненавидеть его! Однако Адам не потерял самообладания, о чем свидетельствовал твердый взгляд. Казалось, он игнорировал ее колкости.
– Ванессе известно, что я тут. Она сама послала мне приглашение. Мартин, по всей видимости, сказал ей правду об Эллен: кем она являлась на самом деле и как заботилась обо мне все прошедшие годы. Между нами, слава Богу, больше нет секретов. Ванесса тоже ответила признанием: как неправа она была, вставая между мною и Мартином. Из нашего бракосочетания не следует делать тайны. Отныне и я вхож в избранный семейный круг Ванессы, – сухо констатировал он. – Мы оба должны действовать сообща. Нельзя при каждой встрече перегрызать друг другу горло.
– Я не желаю встречаться с тобой, – заявила она, постукивая ногой по креслу у окна. Селину радовало, что между Мартином и Ванессой больше нет недоговоренностей и что ее тетя оказалась достаточно разумной, чтобы признать свои прошлые ошибки; утешало, что Адам уже не будет кошмаром семьи: он не заслуживал подобного отношения. Но встречаться с ним на вечеринках и семейных торжествах у Ванессы – а она их устраивала достаточно часто – Селина вряд ли смогла бы.
Присев на край большого кресла, девушка одернула золотистую юбку и услышала, как он глухо произнес:
– Почему бы и нет? Или ты сама себя устыдилась, своих поступков и слов? Знаешь, – он прикрыл дверь и направился к ней, – не думаю, что ты неразборчивая в связях девица, за которую себя выдаешь. Меня чересчур задело, будь я проклят, то, что произошло. И слишком уж было противно вылезать из всего этого. Но после той чудесной ночи, – он стоял слишком близко, – я понял: ты – неиспорченная женщина.
Селина с трудом перевела дух, отчаянно желая одного – вышвырнуть его из комнаты. Его вопросы и утверждения слишком близки к истине. И когда она отказалась комментировать его слова, он продолжил: