— Милая. — Иван встал, привлек Флору к себе, подвел ее к окну, — Посмотри. Я никогда не видел подобного великолепия. Неужели оно — лишь ширма?
Шодан зябко поежилась.
— Я же сказала тебе — городом правят страх и надменность. Я прожила триста лет среди его «великолепия», и что в итоге? Кто-то бежит на Рубеж, кто-то сводит счеты с жизнью, потому что столетиями невозможно смотреть на одни и те же лица, слушать одни и те же слова, знать друг друга практически наизусть…
— Я понимаю тебя. Но и ты должна меня понять: я никуда не бегу, тем более от тебя. Но прикажешь мне поделать со своей памятью, знаниями, опытом?! Если для меня становится очевидным: случившееся с колонистами после высадки не случайность, такое быстрое, а главное — целенаправленное воздействие чуждой биосферы, изменившее людей, но не приведшее к массовым летальным исходам, противоестественно.
Флора вновь поежилась.
— Ты упорно подводишь меня к мысли, что на нас воздействовали целенаправленно? Но кто?
— Пока не знаю. Но постараюсь выяснить. Давай не будем сейчас форсировать события. Пусть уляжется шум, поднятый моим появлением. Я тем временем освоюсь на Рубеже, присмотрюсь к воинам, определю, как можно защитить город в случае внезапного вторжения извне.
— Тебя не поймут, Иван. Сатт воинов тоже скован многими условностями. Ты просто разобьешь себе голову о непреодолимую стену непонимания.
— Флора, так нельзя… жить. — Вырвалось у него.
— Но мы живем именно так! — Она внезапно взорвалась, выплескивая копившуюся во время разговора горечь. — Ты не изменишь правил тысячелетия, все усилия разобьются о страх перемен. Ну, а если еще и окажешься прав — тебя станут ненавидеть еще больше!
— Извини. — Иван чувствовал что ситуация стала просто невыносимой. Флора не желала понимать его. Все приведенные доводы для нее — сказка. Повествование о какой-то иной вселенной, которая никогда не объявиться тут на Роке.
Флора ошибалась. Он чувствовал ее неправоту, но не мог сейчас ничего доказать.
В любом случае он должен уйти. Иван не считал себя вправе подставлять ставшего дорогим и близким человека под удар безумца Келгана. Но сказать Флоре о существующей угрозе и остаться тут, отдавшись вспыхнувшему чувству — похоже на пир во время чумы.
— Ты куда? — Шодан вздрогнула, посмотрев на него сначала испуганно, а потом в ее взгляде проступила обида и гнев. — Все же уходишь?!
— Флора, я просто проведу несколько дней на Рубеже. Ты сама сказала — люди там более раскованные. Возможно, я сумею найти ответ на многие вопросы…
— Значит вот что для тебя важнее? Важнее меня?! — Она внезапно сорвалась: — Уходи! Я не хочу тебя видеть! — Щеки Флоры вспыхнули пунцовыми пятнами.