ЗАГОВОРЩИКИ
На другой день, когда желтоватые огоньки в окнах на Большой Никитской стали совсем редкими, Авдотья выскользнула на улицу. Взметая пыль босыми пятками, добежала до угла. Там — коляска. Вспрыгнула — присосалась к Лешкиным губам, не оторвать.
Ехали не более полверсты, вылезли возле Боровицких ворот Кремля. Мяли пахучую траву, заходились в страстной истоме. Потом Лешка, глядя в звездное небо, приказал:
- Поклянись, что никому не скажешь!
- Клянусь.
- И будешь делать что скажу?
- Клянусь Пресвятой Богородицей! Лешка наклонился к ней:
- Тогда слушай…
Авдотья слушала–слушала, но вдруг заупрямилась:
- Нет, боярин, такое не по мне… Да и грех велик!
- Грех, говоришь? — зло ощерился Лешка. — А любиться — не грешно! Грешно, зато сладко. Так и тут будет. Справим дело — озолочу! — И нежно обнял за талию: — И любить буду. Всегда!
Авдотья вздохнула:
- Рази так, то я согласная. А вы, Лексей Матвеич, не обманите…
К злодейскому преступлению они сделали первый шаг.
…На следующий день вновь тайно встретились. Больше говорила Авдотья, Лешка с восхищением уронил:
- Теща моя Настасья умна, а ты еще головастей! Тебе только генерал–прокурором сената быть. Толковые советы подаешь!
- Мне сенат без надобности! Лишь вы меня не бросайте.
- Не брошу! Теперь будем действовать.
РОКОВОЙ ДЕНЬ
В подготовке задуманного прошло несколько дней. Эта подготовка сводилась в основном к вовлечению в заговор людей — чаще всего вовсе для дела не нужных.
И вот пришел роковой день — 9 сентября.
В доме Полтевых все крепко поужинали, выпили водки, закурили. Теща в какой раз за вечер надоедливо бубнила Лешке в ухо:
- Что возьмешь — сохраняй, не раскидывай людишкам. Только самую малость.
- Малость! — тянул сомневающийся Лешка. — Тогда донесут на меня.
- Не бойся, не донесут! Они будут с тобой делом повязаны.
- Оно, конечно, так! Тысяч сорок должны взять — не иначе! Да в скрыне этой, с капиталом, еще ларец лежит — мать для верности его туда запирает. В ларце — камни самоцветные.
- Старухе они на кой ляд? А вы с Варварой — люди молодые. А отца твоего коли осудят, все равно в казну отпишут.
- Эх, заживем! А матери за упокой я богатую службу закажу. Пора карету закладывать! Мишка Григорьев, ты где? Закладывай…
В карету рядом с Лешкой уселась Варвара. Мишка тронул лошадей. Теща напутственно махала рукавом, стоя у ворот своего дома.
Около полуночи карета остановилась возле дома воеводы. Вдруг с испугу Лешка вздрогнул: выглянув в окошко, он увидал прямо перед глазами чью–то морду. Разглядел — это 22–летний Сашка, по прозвищу Калмык.