Поселок назывался Веселый Яр. Здесь до сих пор рассказывают о сундуках золота с царского крейсера, спрятанных в Макрушенской пещере на сопке Зарод, что в десяти километрах от поселка. Рядом с домом стояла военная машина, дохнуло холодом, - дизельный выхлоп.
Нереиды и тритоны бухты Витязь
Я ушел из поселка, когда в зеленеющем лесу стала слышна кукушка, а в траве зацвела земляника и вышли пуховки прострела. Небо яркое, с кучевыми облаками, на дороге следы тигра, распахана и неряшливо засеяна картошкой раскорчевка на Поперечном. В лесу комары, нежные и звонкие, только начинающие жить, еще неловко прикасаются, не понимая о своем предназначении. А по земле голубые и белые фиалки рассыпаны порошей, хорошо просматриваются в глубину нежного леса. Папоротники почти распустились, над их узорными, прозрачными на солнце зелеными перьями, махаоны черными бархатными лепестками невиданных цветов лениво порхают в насыщенном едва уловимым запахом вечности лесу, где цветет ландыш, и незабудки голубоглазыми звездочками радостно смотрят на тебя. Бутоны лилового ириса на полянах, словно туго свернутые древние письмена, встали над травой, напоминанием о прошедших веках частыми древками кованых стрел, а черемуха отцвела, обронила густо белые лепестки на землю.
Лес легкий, прозрачный, видел двух косуль, потом на перевале двух оленей, среди сочной и яркой чемерицы по пояс иду, раздвигая бедрами широкие листья.
Накрапывает дождь в дубняке на цветущие розовые кусты рододендрона и повис каплями на желтых цветах барбариса вдоль тропы, в траве скачут кузнечики в темных пижамках, брызги летят в сутолоке, словно от бегающих друг за другом детишек по лужам. Долина Тачин-гоу ниже и ближе к морю в черных стволах ольховника вся заросла высоким папоротником.
Чистяков встретил небритый, но гостеприимный, ошалевший слегка от одиночества, я заночевал у него на кордоне. Его одиночество глобально, в молодости перспективный журналист из Владивостока был посажен своей невестой, дочкой крупного партийного вождя, обидевшейся на удар по лицу, и посадившей его "за изнасилование" на восемь лет Колымы, а потом еще пять лет на поселении. Вернувшись в край хромым, припадающим на одну ногу, он уже пять лет как живет на дальнем кордоне заповедника с двумя лайками, охотится на пушных зверушек в выделенном ему участке, обдирает их, выходя раз в два-три месяца на люди за зарплатой и отгулами, сдает часть шкурок в заготконтору района, а остальные везет пропивать знойной подруге, завмагу в Находке. Я первый человек попавший к нему с весны.