— Значит, старику Фалину можно, лохматым художникам можно, а мне нельзя?
Юля вспыхнула от возмущения и замахнулась, чтобы дать пощечину Роману, но он перехватил ее руку и крепко сжал ей пальцы.
— Пусти, а то закричу, — прошипела она, испепеляя его взглядом.
И вдруг в нем словно что-то надломилось. Он поцеловал ей руку и стал горячо и настойчиво умолять:
— Прости меня, Юленька. Ну, пожалуйста. Я ничего плохого не думал, честное слово. Не хочешь ко мне — пойдем в другое место. Мне все равно где быть, лишь бы рядом с тобой.
Она отвернулась и немного помолчала, стараясь осмыслить происшедшую с ним перемену. Потом, наконец, подняла голову и посмотрела на парня в упор. Ее большие зеленые глаза с трогательной влажностью засияли на хорошеньком личике, обрамленном пышным ореолом рыжевато-русых волос. Этот взгляд и облик сводили парня с ума. Роман испытывал к Юле смешанные чувства. Иногда она казалась ему воплощением всего лучшего, что может быть в женщине. И, вместе с тем, он невольно ее презирал, а временами даже ненавидел.
Несколько мгновений Юля изучала его напряженное, растерянное лицо, а потом сказала:
— Как бы ты меня ни просил, я все равно не могу с тобой сегодня гулять. Инга ждет гостей и велела мне вернуться пораньше.
— А завтра? — спросил он со странной гримасой.
— Завтра я должна позировать в Светкиной студии.
— Ну, ты у Голенищевых прямо белая рабыня, — криво усмехнулся Роман. — Притом, добровольная. Не надоело?
— А у меня есть выбор? Голенищевы дали мне прописку, свой угол в Москве. По крайней мере, это лучше, чем прозябать в Средневолжске.
— Эх, и почему все красивые девчонки в наше время так боятся провинции? — спросил Роман, любуясь задумчиво-грустным лицом Юли. — Хотя, конечно, если бы ты не рвалась в столицу, то мы бы с тобой не познакомились…
Она встряхнулась, словно выходя из оцепенения, и с кокетливой улыбкой сказала:
— Ну, ладно, если ты обещаешь себя хорошо вести, то заходи за мной послезавтра часов в пять.
— Что, прямо в квартиру Голенищевых? — удивился Роман.
— А почему бы и нет? Я служу у них уже больше года, и ни разу за это время никто из моих знакомых не заходил к ним на порог. Могу я, наконец, нарушить эту традицию?
— А ты обещаешь послезавтра пойти ко мне в гости?
— Посмотрю на твое поведение.
Они шли мимо автобусной остановки, и Юля краем глаза заметила, что подкатил нужный ей номер. Тогда, не дав Роману опомниться, она чмокнула его в щеку, подбежала к автобусу, вскочила на подножку и, оглянувшись, помахала рукой.
Дверь автобуса, как накануне дверь подъезда, захлопнулась у Романа перед носом. Постояв несколько секунд у кромки тротуара и растерянно проводив глазами автобус, он повернул в другую сторону и с хмурым видом пошел по улице.