Все это взято у
Аристотеля. Затем автор переходит к вопросу о преимуществе того или другого
образа правления, и здесь он является гораздо самостоятельнее. Что полезнее,
спрашивает он: правление одного или многих? Это можно видеть опять из цели общества.
Правитель должен прежде всего заботиться о сохранении того, что ему вверено. Но
сохранение (salus) и благо соединенного общества состоят в сохранении
его единства, что называется миром. Ибо разделенное общество погибает. Поэтому
сохранение мира должно быть главной целью правителя, и чем более образ
правления ведет к этой цели, тем он лучше. Но очевидно, что единство скорее
всего производится тем, что едино в самом себе. Следовательно, лучше правление
одного, нежели многих. Последние способны править только соединенными силами;
следовательно, правление их тем лучше, чем более оно приближается к
единодержавию. На преимущество монархии указывает и сама природа, которая везде
устанавливает одно правящее начало: в теле – сердце, в душе – разум; у пчел один
царь, и миром правит единый Бог. Наконец, то же доказывают и примеры из истории
человечества: мы видим, что страны, в которых нет единого правителя, бедствуют
в раздорах, тогда как, наоборот, управляемые монархами наслаждаются миром.
Но если правление
царя наилучшее из всех, то правление тирана, напротив, наихудшее: 1) потому что
противоположное лучшему есть худшее, а тирания противоположна монархии; 2)
потому что сосредоточенная сила имеет большее действие, нежели разделенная;
следовательно, она всего пагубнее, когда она обращена на зло; 3) потому что
правление, где имеется в виду польза одного только человека, наиболее
отклоняется
С. 79
от общего блага.
Подчиняться тирану все равно, что находиться в когтях у дикого зверя.
Несмотря, однако,
на эти невыгоды, меньшее зло проистекает из извращенной монархии, нежели из
извращенной республики; ибо в последней возникают раздоры, чего нет в первой.
Только крайняя тирания губительна для всего государства. Притом извращенная
республика сама легко превращается в тиранию, ибо среди раздоров один
обыкновенно берет верх над другими и становится тираном. Таким образом, и с
этой стороны монархия является наилучшим образом правления.
Мы видим здесь иное
учение, нежели в Богословской Сумме, хотя на этом основании нельзя еще
отвергать принадлежности трактата св. Фоме, так как великий схоластик не всегда
оставался верен себе.
Из всего этого
следует, заключает автор, что держась монархии, надо устроить ее так, чтобы она
не извращалась в тиранию. Для этого нужно: 1) чтобы на престол возводился
человек, неспособный обратиться в тирана; 2) чтобы власть его была умеряема (об
этом автор обещает говорить впоследствии, но, к сожалению, это обещание
остается неисполненным); 3) если, несмотря на все это, монархическое правление
обращается в тиранию, надо ее терпеть, пока она не превосходит всякой меры, ибо
легко впасть в зло еще худшее: при неудачном восстании тиран становится еще
свирепее; при удаче освободитель сам нередко делается злейшим тираном.
Некоторые считают позволительным убийство тирана, но это несогласно с
апостольским учением, которое предписывает повиноваться господам не только
добрым, но и строптивым. Притом для государство было бы слишком опасно, если бы
частное лицо по собственному произволу считало себя вправе посягать на жизнь
правителя. Поэтому здесь можно действовать не иначе, как общественной силой.
Народу же несомненно принадлежит право сменять дурных правителей. Если общество
свободных людей имеет право установить себе царя, то оно очевидно может и
низложить его, когда он злоупотребляет своей властью. Этим подданные не
нарушают верности, ибо сам правитель, не исполняя свой должности надлежащим
образом, заслуживает, чтобы подданные в отношении к нему не держали своего
обещания повиноваться. Если же установление царя принадлежит по праву
кому-нибудь высшему, то надо от последнего ожидать врачевания зла. Когда же,