С. 84
соборов. Если бы
весь мир в чем-либо был иного мнения, нежели папа, надо все-таки следовать
мнению папы. Одним словом, власть его не имеет числа, веса и меры. Это
положение, которое мы видели у Эгидия Римского, повторяется Альваром Пелагием>74.
Таковы были
результаты, к которым привели схоластиков начала, заимствованные у Аристотеля.
Приноровленные к церковному учению, первоначально для развития теории законного
порядка, эти начала сами собой вывели эту теорию из настоящих ее пределов.
Господствующий у Аристотеля идеализм разрешил раздвоение в полное единство, во
имя конечной цели. Нельзя отрицать силы и логической связи этой системы,
которая явилась последним и самым крайним выражением папских притязаний; но она
не могла не встретить самого сильного противодействия. Единство, которого
требовали богословы, слишком противоречило и средневековому порядку, и
христианским началам, и назначению церкви. Оно не могло быть установлено силой
нравственного закона, который церковь обязана была хранить, ибо нравственный
закон не поглощает собой закона юридического. Оно, наконец, невозможно было и
по самой своей сущности: идеальное единство человеческой жизни не означает
безусловного подчинения всего находящегося на земле единой власти,
распоряжающейся и светским мечом, и совестью граждан. Идеализм приводит к
требованию не внешнего, а внутреннего единства, допускающего свободу и
относительную самостоятельность отдельных элементов. Идеальное начало призывает
всех к содействию в достижении общей цели, а не приносит все в жертву единому
властителю. Между тем, в папской системе уничтожаются и независимость светской
власти и свобода граждан. С этой точки зрения, против этой теории легко было
привести самые основательные доводы. Выставленное схоластиками начало конечной
цели могло обратиться в могучее орудие против них самих. И точно, в течение XIV столетия один за другим являются даровитые писатели,
которые совершили в теории то, что другие делали на практике: они сокрушили
притязания пап и разрешили дело в пользу светской власти.
С. 85II. ДАНТЕ
Между тем как во
Франции юная королевская власть победоносно отстаивала свою независимость и
наносила папству самый чувствительный удар>75, в Германии продолжалась прежняя
борьба. Здесь противники стояли еще чисто на средневековой почве. Авиньонские
папы, покорные Франции, выступали против императоров со всеми своими старыми
притязаниями, доведенными до крайности новыми богословами. Однако и здесь
светская власть нашла многочисленных защитников. И эти споры подали повод к
появлению замечательных политических сочинений.