Уманский хмыкнул.
— Эта версия звучит более здраво, хотя по сути — такой же бред, как предыдущая. Ты мне надоел, сборщик. И слов благодарности ты от меня не дождешься.
Парень пожал плечами и миролюбиво произнес:
— Я это переживу. Командор Джек, вы, кажется, что-то хотите у меня спросить?
— Угадал. — Джек прищурил серые, проницательные глаза. — Как тебе удается выжить в одиночку, сборщик?
Парень улыбнулся:
— Я не один. У меня есть помощник.
— Какой?
Сборщик сунул руку за пазуху куртки и вынул небольшого встрепанного зверька с серой шкуркой и вытянутой мордочкой.
— Его зовут Фарадей, — сказал он.
Тори округлила глаза:
— Это… обыкновенная крыса?
Парень покачал головой:
— Не совсем. Фарадей прошел генетическую очистку. Порог его выживаемости раз в десять выше, чем у обычной крысы. Кроме того, я вживил ему в мозг электромагнитные датчики. Они передают импульс, который улавливается специальными очками-локаторами. Я надеваю эти очки — и вижу то, что видит Фарадей.
— Черт… — Тори поморщилась. — Как же меня достала эта Клоака с ее фантазмами и чудовищами. Скорей бы вернуться на базу. Я соскучилась по настоящим вещам.
Сборщик посмотрел на нее удивленным взглядом и сказал:
— Вы до сих пор не поняли? Здесь, на Земле, нет ничего настоящего. Здесь все — имитация.
— Ты ошибаешься, сборщик, — сухо возразил командор Джек. — В Оазисах все, от дерева или куста до последнего кирпича, из которого построен каждый дом, реально.
Сборщик чуть прищурил свои небесно-голубые глаза и сказал:
— Не обманывайте себя.
Он достал из кармана сигареты, вытряхнул одну и сунул ее в обветренные губы. Затем обвел взглядом окрестности и проговорил спокойным, строгим голосом:
— Земля полна загадочных и неприятных мест. И места эти есть как в Оазисах, так и в Областях Незавершенного, и в Клоаках. Мы, сборщики, называем их Сбои.
— Сбои?
— Да. Сбои реальности. Бывают сбои пространственные. Бывают — пространственно-временные. Сбои — это места, где реальность создана с ошибкой. Серая мантия пытается воссоздать мир, который когда-то поглотила. Но иногда память изменяет ей, и вместо нормальных объектов, существующих по нормальным физическим законам, она создает нечто несусветное, из ряда вон выходящее.
— Почему же она не исправляет свои ошибки? — поинтересовался Клов.
Сборщик хмыкнул.
— Вероятно, она не считает их ошибками. А может, ей лень. Кто знает, что у серой мантии на уме?
— У нее нет ума, — возразил Уманский. — Чего я не понимаю, так это нарушения физических законов. Физические законы универсальны для всей Вселенной. Как серой мантии удается их нарушать?