— Твое объяснение слишком просто, чтобы быть правдой, — парировал сборщик.
Уманский насмешливо блеснул очками.
— Я ученый, а ты — бродяга и врун. Мое орудие — логика, твое — фантазия. Нам не о чем спорить.
Клов пропустил выпад техника мимо ушей. Глядя на сборщика, он громко и четко спросил:
— Если серая мантия страдает от одиночества и ищет случая привлечь наше внимание и угодить нам, то для чего она творит Клоаки? Неужели она не понимает, что Клоаки — это оживший ад?
— Серая мантия не знает нас, — сказал сборщик. — Пытаясь нас понять, она видит нас целиком, со всем, что в нас есть. Она не в состоянии отделить рациональное от иррационального, разум от души, а сон от яви. Она просто не ведает, что творит.
Уманский посмотрел на сборщика с нескрываемым презрением.
— Да ты просто мастер словоблудия, — произнес он насмешливо.
— Что ж, — подбил итог командор Джек, — в таком случае, будем считать, что она добилась своего. Но что последует дальше?
Сборщик пожал плечами:
— Не знаю. В конце концов, как правильно заметил ваш очкастый техник, все мои утверждения и предположения — это пустые, безосновательные фантазии. Не стоит относиться к ним слишком серьезно.
Маячки пропавших телеоников по-прежнему работали. Через пять минут пути путники оказались возле тира. Где-то рядом заиграла музыка, заставив их вздрогнуть.
— Гляди-ка — тир! — Уманский улыбнулся. — Как в древних фильмах. Музыка, мишени, приз… Я любил в детстве смотреть эти фильмы. И знаете, о чем я всегда мечтал?
— О чем? — спросила Тори.
Уманский поправил пальцем очки, а затем быстро поднял автомат, прицелился и выстрелил в жестяную мишень.
— Ян, нет! — рявкнул на него командор Джек, но техник уже нажал на спусковой крючок.
Сгусток плазмы, вырвавшийся из дула автомата, разнес мишень в клочья, и один из клочков — небольшой кусок жести с зазубренными краями — со свистом пронесся у техника над головой.
— Какого дьявола ты творишь?! — крикнул капитан Клов.
Уманский улыбнулся и сказал:
— Расслабься, мозгоправ. Я всегда мечтал это сделать.
За спинами у них кто-то сдавленно застонал. Клов и Уманский обернулись. Тори стояла, опустив взгляд куда-то вниз. Клов и Уманский проследили за ее взглядом. На асфальте лежала верхняя часть головы сборщика. Клов и Уманский перевели взгляды на его тело. Сборщик продолжал стоять на месте. Жестяная мишень снесла ему полголовы, но нижняя часть лица сборщика все еще улыбалась.
— Мать честная… — тихо выдохнул Уманский.
Тори отвернулась и согнулась пополам. Клов шагнул к сборщику, хотя и сам толком не знал, что следует предпринять.