И не в шапке с полоской красной,
А с замотанной головой.
Из бинтов, из продольной щели
Лишь два глаза твои глядели…
Тишина становится тише,
Словно знает, что ты больной.
Придержи дыхание:
Слышишь,
И сосед не спит за стеной.
Чертыхаясь, скачет на клюшках
В тесноте ночной, в маяте.
Разве тут улежишь в подушках,
Коль прострел начался в культе.
Болью в боль тычет, как иглой,
И не хочешь, а будешь злой.
И Антон усмехнулся горько,
Старой буркой до глаз прикрыт.
И подумал опять:
«А сколько
Нас таких горемык не спит,
И не жалуется на раны,
На работу вставая рано»…
За окошком не то луна,
Не то лампа ночная светит.
И качает деревья ветер
В освещенном куске окна.
Ходят ветки рябин безмолвно:
Вверх и вниз,
Вверх и вниз, как волны.
И откуда здесь эти ветки?
Чей костер чадит в стороне?
Что за карта в твоей планшетке?..
Ты же, друг, опять на войне,
В партизанской ползешь разведке,
Мир приснился тебе во сне.
Вновь пылают боеприпасы,
В реки грохаются мосты.
Гитлер срочно строчит приказы,
Чтоб тебя схватили,
А ты…
Где ты?
Звезды в окно мерцают,
А на улице полицаи.
В пистолете один патрон,
Кто-то выдал тебя, Антон.
Вот ты схзачен. Проводом скручен.
Вот тебя вниз столкнули с кручи.
Сердце криком кричит налету.
Ты проснулся. Ты весь в поту.
Да, война тебя не забывает,
Что ты сделаешь ей, войне?
До сих пор еще убивает,
Душит, режет, казнит во сне.
Зажимая зубами стон,
Встал Антон, свет зажег Антон.
И приемник включил. И сразу
Зацепил холуйскую фразу:
Кто-то старый, видать, и злой
Восхвалял военные базы
И Камбодже грозил войной.
И подумал Антон о Вьетнаме,
И увидел, как пятый флот
Вдоль его берегов плывет
С приготовленными стволами.
И хотелось от гнева, горечи
Закричать через океан:
Неужели вам мало, сволочи,
Наших старых и свежих ран?
Иль хотите весь шар земной
Сделать раной
Рваной, сквозной?
И Антон, не вставая с кресла,
Вырвал вилку. И все исчезло:
Свет погас, прекратился гул…
Только ветер сильнее дул.
Дул и дул, надувал дожди,
В ураганный переходя.
Как от боли, крыша стонала,
Вновь Антон влез под одеяло.
— Эх, сюда бы с голландской печью!
А что грелка? Толку не жди.
Но смолкает рана в предплечье,
И не колет рана в груди.
И в руке боль не слышит он.
Дело явно пошло на сон,
И под дождь, перешедший в ливень,
На рассвете заснул Антон.