Колос (сборник стихотворений) (Шестериков) - страница 12

На первую страницу
Нам эти руки двери отпирают,
Они затапливают печь для нас,
Пока мы спим,
Рубахи нам стирают.
И эти ручи поднимает мать
От Хиросимы и до Санта-Клара,
Чтоб черным ястребам войны не дать
Обуглить голову земного шара.

РУССКАЯ ПЕЧЬ

Что он видел, верблюд кирпичный,
В завывании дождевом?
С. Есенин
Мы забыли, что ты была,
Избяная гора тепла,
В свое время универсалом:
Род людской от зимы спасала
И лечить при нужде могла.
Зуб заноет или живот —
Лезь на печку — и заживет.
У нее и другие грани
Были в сумерках дальних дней:
Печь зимой заменяла баню,
Наши деды парились в ней.
Из кирпичной жаркой купели
С разопревшей травой на теле
Выбегали в метельный вой.
И валялись в рыхлой постели,
Зарызаясь в снег с головой.
А потом — опять на печи,
Где горячие кирпичи…
Почка, печка!
И в век азартный
Я живу с тобой, не тужу,
Как на доброй доске плацкартной,
На твоих кирпичах лежу.
И по всем государствам света
Путешествую без билета.
Хлопотать уж не надо визу —
Отошла такая печаль.
Прямо на печь мне телевизор
Доставляет любую даль.
К домоседству давно привычный,
Ты весь мир к себе приписал:
Все ты видишь,
Верблюд кирпичный,
Старой кладки универсал.

СЛОВО К ВОЛГЕ

По каким бы ни шел я вехам —
Всюду, Волга, твои огни;
И куда бы я ни поехал —
Все они, они и они.
И дивит меня чудо это:
До чего ж стала ночь светла!
Где достала ты столько света,
На такую темь напасла?
А взяла ты его далече,
В глубине пластов и веков;
Из начала всех рек и речек —
Из неведомых родников,
Что в ложбинах зеленокосых,
В синих падях, в лесном краю,
Словно маленькие насосы,
Добывают свою струю.
И за каплею каплю катят
В тихий ключик,
В сонный ручей.
Ничего, что их силы хватит
На пятнадцать-двадцать свечей.
Ручеек — к ручью,
К силе — сила.
И пошла большая вода,
Сталь тяжелую закрутила,
Вышла на берег — в провода.
И погнала поезд. И мимо
Ночь спешит. И как чудо в ней,
Необъятно, необозримо
Половодье
Твоих огней!

СТИХИ О СОЛДАТСКИХ РАНАХ

Б. Пильнику

От того, что ветра завыли
И дождю предстояло лить,
У Антона раны заныли
И всю ночь будут ныть и ныть.
Ладно, друг, запасайся грелкой,
Раны ноют, а ты не ной!
Ты теперь не только больной,
Но и лекарь, но и сиделка,
И стряпуха: печешь блины —
Восемь дней дома нет жены.
Укатила взглянуть на внуков,
Наставлять на ум дочерей.
Ты один теперь сбывай скуку,
Без нее свои раны грей.
Их четыре, лихой квартет.
Как привяжутся — спасу нет!
Только две заросли,
Как третью
В партизанском схватил бою.
Ты считал тогда верной смертью
Эту третью рану свою.
А от раны своей четвертой
Девять дней валялся, как мертвый.
И врачи решили в душе,
Что Антон не жилец уже.
Но в могиле гнить не согласный,
Ты в отряд вернулся живой.
Следующая страница