Он заметил тварь в последний момент и — Верная всё-таки Рука — не промазал. Пригвождённая, издыхая, успела ещё хвостом полоснуть, но Тим взял тесак, на копье же отнёс гадину в сторонку и обезглавил. И для спокойствия слегка прикопал ядовитую башку.
И вот только тогда Лёлька завизжала.
Живое воображение моментально соорудило мне картину её быстрой и мучительной смерти. Помри я — представляю, продолжение, грубо говоря, следует. Цапни сволочь Тимку — кошмарней, но тоже, простите за цинизм, не конец света. А потеряй мы нашу Лёльку…
Нет, мы вряд ли поубивали бы друг дружку или каждый себя (за то, что не уберегли), но необходимость друг в друге утратили бы на раз, и дальше выбирались бы из этого леса поодиночке — каждый на свой страх и риск. Не наверняка, но наверное. Один-то я, может, и вообще никуда бы не пошёл — сидел бы и ждал, чем байда закончится. А вот спасение рядовой Лёли — это да, это работало как идея фикс. Думаю, Тим чувствовал то же, хотя вслух мы об этом ни разу не толковали.
Только всё это уже частности и домыслы, сухая бухгалтерия с выносом за скобки едва не ставшего фактом: целая и невредимая минуту назад девочка вдруг слабеет и синеет у тебя на руках, и ты понимаешь, что это конец, а сделать ничего не можешь. Ужас! Ужас, даже думать не хочу…
— Будем надеяться их тут не целый выводок, — всего-то и сказал спаситель, как если бы не змею ухайдакал, а комара на щеке прихлопнул. — Странно, вообще. Раньше ни одной не видел… Ну а ты чего? Всё уже.
— А если бы не попал? — шмыгнула Лёлька.
— А вот если бы да кабы — тогда да. Тогда пришлось бы тебе ногу коцать и яд отсасывать, — обрадовал он, вытирая пучком травы окровавленный клинок. — Ну и ничо: в два-то рта как-нибудь управились бы.
Вчерашний мальчик знал ответы на все вопросы.
Нет, ребятушки, чур, следующая мразь жалит меня — самое ваше слабое звено! И тут дошло: а ведь и правда — который месяц в чащах коротаем, и первая за всё время гадюка. Огрызается, значит, лес, насылает. Не по нраву ему, что снова волю свою являем…
Есть расхотелось. Рассиживаться — тем более. Поднялись, нагрузились и дальше. Зелёный супостат подпустил привычного антуражу — туману. Сначала мы брели в нём по колено. Потом по грудь. Наконец, серая муть поднялась выше голов. Отвратительное, доложу я вам, сочетание: густой туман и наползающая темнота. Тут не то что змею — кабана проглядишь. И я уже готовился скомандовать стоп-машина, как вдруг лес кончился. По крайней мере, впереди, насколько доставал глаз, деревьев не наблюдалось…
Лес — кончился? Вот так вот — вдруг?