Протестантство, как Церковь, само себя осуждает уже тем, что перестает чувствовать. В отношении к Риму его влияние очевидно ничтожно; ибо начала Римской Церкви остаются неизменными, хотя они соединяются с большею против прежнего долею веротерпимости, но эта веротерпимость (я говорю в высших областях знания и веры) есть ничто иное как сомнение или равнодушие. Последствия Протестантства будут громадны только в смысле политическом: оно дало неверию право гражданской свободы, отделив государство от Церкви, что кажется справедливым при современных понятиях о государстве (не говорю, чтобы понятия эти были верны). С другой стороны, Протестантство не будет бесполезно в отрицательном смысле. Оно оставит Римскую Церковь растерзанною, кое-как сплоченною и уличенною во внутренней своей слабости, в рационализме. Но неужели это все? Я ожидал других результатов и еще не отказался от своих надежд!
Способен ли наш век, избалованный материальными удобствами, к нравственному возрождению? Я не думаю, чтоб он был хуже других предшествовавших веков; но всегда было и будет трудно для человека переломить свои привычки и предания и приняться за трудное дело покаяния; полумеры, полу уступки гораздо удобнее, чем полное возрождение.
Вот почему нужно было скорее ожидать (по крайней мере от большинства Англиканских и других Протестантов) условного возвращения к Риму, чем решительного шага к возобновлению того древнего единства, которое в первые века Христианства существовало между Востоком и Западом. Я
421
выразил ту же мысль в моем первом письме к Пальмеру, и, кажется, события готовятся оправдать мое предложение. По всем вероятностям, история нашего времени докажет, что различие в символе веры, на которое так мало обращали внимании, о котором так мало говорили, о котором упоминали лишь вскользь, важнее всех тех особенностей, отличающих Римскую Церковь от Протестантской в учении, обычаях и обрядах, о которых так много говорили и писали. Путь нравственного долга и догматической истины кажется мне совершенно ясным; но страсти (личные, народные, наследственные) имеют гораздо больше силы, чем вообще предполагают.
Что думаете вы обо всем этом? Какой ожидаете вы пользы или какого вреда от этих попыток условных союзов в делах веры?
Потрудитесь уведомить меня о себе и о занятиях ваших. Потеря Валуева сильно потрясла мое здоровье. Лихорадочные припадки, желчные страдания и воспаление глаз осудили меня на время на тягостное бездействие; но теперь я чувствую, что возвращается сравнительно доброе здоровье.