— Чей? — спросил Данилов и наткнулся на осуждающе-недоуменные взгляды всех троих соседей.
«Разве непонятно, чей он агент? — читалось во взглядах. — Конечно же соседский!»
— Тебе жениться надо. — Юра поспешил сгладить хорошим советом неловкость, вызванную дурацким вопросом Данилова. — Вдвоем легче.
— Жениться трудно, — вздохнул Славик. — Надо быть точно уверенным в человеке, на все сто, а как ей в душу заглянуть? Ведь они могут подставить мне какую-нибудь приезжую проститутку, я на ней женюсь, а она меня в первую же ночь отправит на тот свет и останется при квартире! Если они захотят – они это сделают!
Славик рассказал, что в последнее время он, устав от психологического давления, почти не выходил из дома, разве что в ближайший продуктовый магазин.
— Проел почти всю заначку, но все без толку – когда им было надо, они пускали газ, и я тут же засыпал… Представляете, когда они поняли, что по-хорошему я не съеду, они заминировали мне унитаз! Я захожу утром, а крышка на бачке лежит не так, как обычно. Ну, думаю, все ясно – только тронь, и взорвется! Так я больше в туалет и не заходил, на балконе все дела делал…
— Шизофрения – это расщепление разума, — ни с того ни с сего сказал Миша.
— Это у тебя шизофрения! — огрызнулся Славик. — А у меня крупные проблемы.
Миша не стал спорить.
Скорее всего, именно превращение балкона в туалет и послужило поводом для госпитализации, на которую уставший от длительной борьбы Славик согласился с радостью.
— Во-первых, сюда они не сунутся, — объяснял он, продолжая тем не менее то и дело оглядываться на дверь. — Во-вторых, пока я здесь – у меня алиби.
— Какое? — спросил Юра.
— Настоящее, — коротко ответил Славик и поджал губы, давая понять, что комментариев не будет, но не выдержал и продолжил: – Я вот хочу попросить доктора, чтобы на ночь меня в смирительную рубашку одевали…
— Зачем? — хором спросили все трое слушателей.
— Чтобы я во сне не подписал бы им никакой бумаги. А то вдруг…
— Смирительных рубашек сейчас уже нет, — сказал Данилов.
— Да ну! — не поверил Юра.
— Есть, я в кино видел, — возразил Славик.
— А что вместо них? — спросил практичный Миша.
— Веревки? — предположил Юра.
— А вместо них широкие матерчатые ремни, которыми привязывают к кровати, — ответил Данилов.
— Это правильно, — одобрил Юра, — следов не останется.
От смирительных рубашек отечественная психиатрия давно уже отказалась из соображений гуманности. Однако Данилов мог допустить, что где-то смирительные рубашки остались. Негласно, тайно. Ведь людям всегда так тяжело расставаться с чем-то привычным, особенно если это привычное существенно облегчает работу.