слоновой кости, ни гибкое дамасское оружие, ни драгоценные украшения,
выплеснутые из кованых сундуков, не поразили всех так, как ожерелье из
голубых бриллиантов. Вечернее солнце разбилось на двенадцать голубых звезд.
Обычай раздачи подарков заставил князей отдать ожерелье и большую часть
каравана царю.
Весь день волновались княгини. По затаенным углам княжны шептались о
голубом ожерелье, предназначенном сегодня красоваться на шее счастливой
царицы.
Сообщение тбилели, что ожерелье принадлежало первой жене
Харун-Ар-Рашида, еще более взбудоражило княгинь. Мариам, спокойно улыбаясь,
выслушивала восхищенных придворных.
Перед торжественным обедом весь замок собрался в приемный зал, где царь
раздавал подарки княгиням и княжнам.
Мариам в белом атласном платье, специально подобранном для голубых
бриллиантов, заняла место рядом с царем.
Вслед за пожилыми княгинями с поздравлениями подходили княжны и, получив
подарок, удалялись в глубину зала. По обычаю, в таких случаях царица получала
подарок после всех.
Уже Бартом передавал царю последние драгоценности, а сияющие Магаладзе,
сжимая в руках резные шкатулки, победоносно оглядывали присутствующих, когда,
случайно или умышленно, последней подошла Русудан. Зал изумленно качнулся.
Впоследствии Бартом уверял, будто на мгновение все почернели.
Царь изысканно преподнес побледневшей Русудан голубое ожерелье. И, как
бы не замечая растерянности присутствующих, взял из рук Бартома шкатулку из
слоновой кости, на дне которой, переливаясь чешуей и рубинами, свернувшись,
лежала змея. Царь любезно стал объяснять царице устройство потайного замка
шкатулки, охраняющей драгоценный браслет.
Ощущение выпитой чаши огня сменилось ледяным холодом. Но Мариам,
ужаснувшись намека, ничем не выдала своего потрясения и любезно поблагодарила
царя за изумительный подарок, о котором, впрочем, она уже знала с утра...
Гораздо спокойнее было на третьем дворе замка, где размещались царские
конюшни. Ржание коней не мешало беседе в маленьком, приветливо окруженном
тенистыми каштанами домике Арчила. Георгий и Папуна, выкупавшись в Куре, с
удовольствием поедали жареного барашка.
Для ностевцев Баака отвел отдельное помещение, но Саакадзе, по настоянию
Папуна, устроился у Арчила.
- Давай, Арчил, выпьем за здоровье азнаура Саакадзе... Какой переполох
будет в Носте, когда Георгий приедет их господином...
- Никогда я не буду господином, - вспыхнул Саакадзе, - поделю землю и
отпущу людей на свободу.
- Хорошее желание, - покачал головой Арчил, - но разве тебе не известно,
что царские азнауры только лично владеют пожалованной землей, а продавать или