- Благо, друг мой, если враждебные нам князья не будут лепить из
царства подобие своих княжеств. Но не следует забывать, что большая часть
войска в их руках. Сейчас не время враждовать с владетелями. Я знаю шаха
Аббаса - он придет. Объединив мечи, мы сумеем нанести тирану мощный удар.
Саакадзе поспешил к католикосу. Проехав площадь Болтовни, он свернул к
Речным воротам, где его ждал Даутбек.
Опасение, что купцы и торговцы покидают Тбилиси, оказалось не
напрасным. Отсутствие на престоле царя и боязнь княжеских смут из-за
картлийской короны, страх перед возможностью нашествия шаха Аббаса подрывают
веру в прочность наступившего мира. И чем состоятельнее горожанин, тем
быстрее он устремляется из Тбилиси - укрыть свое имущество и товар в горных
тайниках.
Выслушав Даутбека, Моурави приказал усилить стражу у городских ворот и
дать наказ сотникам: препятствовать выезду горожан, не представивших печати
минбаши Даутбека, вежливо сваливая причину строгости на обнаглевших
разбойников, рыскающих по дорогам и тропам.
Когда Моурави вошел в палату, она вновь была переполнена. Пристальным
взглядом Моурави обвел толпу князей: "Да, их слишком много, пять рядов, и
почти все мои враги".
- Кто, наивный, может думать, что гроза, потрясшая Картли и Кахети,
прошла? - властно заговорил Моурави. - Разве "лев Ирана" не отращивает новые
когти? Разве султан не поджидает, когда среди нас начнутся раздоры? Кто из
верных сынов отечества может сейчас думать о личном? Не уподобятся ли
князья, мечтающие укрыться в своих замках, черепахе? Втянув голову в
панцирь, она считает себя в безопасности, не подозревая, что ее крепость
вместе с ее осторожностью можно бросить в кипящий котел. А разве шах простит
князьям измену исламу? Или Цицишвили думает снова сменить шлем на чалму? Или
светлейший Липарит рассчитывал на плохой слух шаха, когда проклинал ислам со
всеми двенадцатью имамами? А может, Джавахишвили не знает привычку шаха
сдирать кожу с тех, которые изменили, и с тех, которые остались верны?..
Зашуршали рясы, среди духовенства послышался легкий смех.
- ...Теперь о царе, - продолжал Саакадзе, - мудрый владыка не случайно
выбрал Мухран-батони. Кто из вас не восхищался отвагой юного Кайхосро? Кто
не любовался в битвах и на военных советах силой его меча и блеском его
речей? Кто может найти на знамени Мухран-батони темные пятна? Разве не
проявили они мужество, не изменив святой церкви даже перед свирепой угрозой