скорлупу в папахи: Саакадзе особым указом запретил сбрасывать с крыш отбросы
и выплескивать на улицу помои.
Где-то закричали: "Ваша! Ваша!" Что-то блестящее, режущее глаза
появилось в конце улочки. Но это только сверкал медью гзири.
Снова ожидание. Какой-то весельчак, свесившись с крыши, под
одобрительные возгласы зубами сдирал шапки с прохожих. Один из оскорбленных,
подпрыгивая, силился достать бездельника кинжалом, но тут вновь раздалось
восторженное: "Ваша! Ваша-а!" и в конце улочки опять появилось что-то
блестящее, режущее глаза. Но это только блестел котел с простынями на голове
банщика.
Все так увлеклись бранью и насмешками, что не заметили, как, окруженный
"барсами", Саакадзе въехал во двор караван-сарая. Джамбаз был оседлан
простым седлом, а будничную азнаурскую чоху лишь расцветила изумрудами
афганская шашка.
Великий Моурави прибыл к уста-баши как равный, не кичась роскошью, и
они, польщенные, окружили его, помогая слезть с коня.
Тепло поздоровался Саакадзе с предводителями амкаров - вспомнилась
первая встреча с ними на выборах у оружейников. Сколько ветров с того дня
прошумело в ущельях, сколько отгремело битв!
Взойдя на возвышение, Саакадзе не опустился на приготовленную для него
ковровую подушку, пока старейший уста-баши, девяностолетний суконщик Ясон,
не занял своего места. И, словно не замечая произведенного впечатления,
Саакадзе стал медленно перебирать янтарные четки.
Расхватывая мутаки и подушки, амкары шумно рассаживались и, заметив в
руках Саакадзе четки, быстро вытаскивали свои, а писцы развернули свитки и
приготовили гусиные перья. Но Саакадзе молчал, выжидательно смотря на
тбилисского мелика.
Мелик решил не повторять вчерашней ошибки, когда он на малом торговом
совете у Саакадзе рьяно отстаивал свое право на взыскание двойных пошлин с
купцов, которые будут прибывать в Тбилиси, на что Саакадзе заметил, что
раньше фазана ловят, а потом его ощипывают... И теперь мелик, отсчитывая
удары четок Саакадзе, сосредоточенно ждал слова нацвали. Но нацвали молчал,
свирепо уставясь глазами на гзири. Он, нацвали, вчера тоже допустил
оплошность, требуя сохранения за собой права брать за причал плотов налог в
свою пользу. Саакадзе охотно согласился, при условии, чтобы нацвали за свой
счет починил городские причалы.
Гзири, радуясь, что его голос в городе пятый по старшинству, избегал
столкнуться глазами с нацвали и в свою очередь угрожающе взглянул на таруги