обременен заботами и не заметил приезда Циалы".
- Я за черта не заступаюсь, - кричал Гиви, - но пусть и ангел не
спорит! Назовем - Дато. Будут в "Дружине барсов" два Дато: большой и
немножко меньший. "Барсы" не должны стареть. Вот Миранда сына ждет, я уже
сказал - Ростомом назову, согласилась.
- Госпожа Хорешани, богом молю, назови - Паата.
- Нет, Циала, не проси, слишком тяжело часто повторять это имя... - И,
обрывая разговор, Хорешани поспешно вышла.
"Как странно, - подумала Хорешани, - ни разу не упоминал Георгий о
погибшем сыне, ни разу не выдал своих страданий!" - Она порывисто отдернула
прозрачный малиновый занавес, распахнула настежь окна своей комнаты.
Вдали дымчатыми клубами по изломам гор скользили облака. На узкой
улочке молодой амкар в чем-то убеждал уста-баши, а тот в раздумье покручивал
седой ус. Плеснуло голубым шелком знамя: барс, потрясающий копьем. Задорно
шагали метехские копейщики, подпрыгивали на цаги золотые кисти, на поясах
сверкали ханджалы, отнятые у шах-севани в Марткобской битве. Саакадзевцы!
Хорешани тепло улыбнулась.
Через мост, где раньше, позвякивая колокольчиками, тянулись караваны с
чужеземными товарами и на белых верблюдах восседали купцы, сейчас медленно
ползли арбы с зеленью, птицей в клетках, дровами из окрестных деревень.
Словно после тяжелого сна пробуждался Тбилиси. Уже кое-где красят
балконы синей и оранжевой краской, вытряхивают паласы, чинят медные тазы,
рукомойники. На плоских крышах женщины рассевшись вокруг чаш, перебирают
рис.
Внезапно взвизгнули дудуки - трое кутил в черных чохах, с весенними
цветами на остроконечных папахах задорно прославляли солнце и вино. Теперь
бездельникам не надо искать предлога: решили год праздновать победу.
Хорешани перевела взгляд на другой берег Куры. Там над Метехским замком
реет знамя, врученное католикосом Георгию Саакадзе, которое он грозно пронес
сквозь огонь битв по картлийской и кахетинской землям. Начальник Метехского
замка, ее отец, сам водрузил эту святыню на башне Багратидов.
Отец! Неужели не прибудет? С тех пор как повенчалась она с Дато,
разгневанный князь отказался ее видеть. Но она знала, отец сильно горюет.
Из-за козней Церетели и Андукапара он остался одиноким. Вся фамилия Газнели
истреблена якобы за свою приверженность к Саакадзе. Но всем известно:
Моурави тут ни при чем, разбойники хотели присвоить богатые владения, и
только чудом отцу удалось спастись. Озадаченные князья решили: Газнели -