колдун. Пресвятая дева! Неужели первенец единственной дочери не размягчит
сердце упрямого деда? Надеялась, обрадуется князь, поспешит к внуку... имя
просила выбрать, но старик неумолим, прислал подарки и мамку, вынянчившую
ее, Хорешани, приказав старухе охранять внука больше своей души, в сам - не
отказывается и не приходит. Доколе ждать? Русудан, кажется, с Трифилием
говорила. Русудан! Не радуется она возвышению Георгия, опасается князей,
хотя они после Марткоби совсем пригнулись. Пригнулись, говорит Русудан, а
из-под век искры летят... Все меняется. Вот церковь - раньше проклинала, а
теперь каждое воскресенье служит молебны о здравии Великого Моурави. Народ
ликует: новое время - время Георгия Саакадзе, время освежающего дождя.
Азнауры спешат союз укрепить, амкары гордятся, уверяют, что всегда были
верны Моурави, а сами только и мечтают разбогатеть... А неутомимые "барсы"?
Как опьяненные носятся они по Картли, грозят все княжеские рогатки
переломать на дорогах. Пануш и Матарс говорят: доски нужны для починки
мостов.
"Барсы" от удачи совсем потеряли головы. И лишь Ростом и Элизбар в
полной мере изведали поражение, поняв, что легче разрубить гору, украшающую
край долины, чем комара, отравляющего тысячи тысяч жизней.
И все от щедрот царей! Кто просил Баграта Пятого наградить маленькое
село Лихи большим сигелем на право впадения речной рогаткой? И вот
благородные "барсы" вынуждены отступить перед натиском скаредности и
алчности.
Не успели они, Ростом и Элизбар, осадить коней на церковной площади,
как лиховцы вмиг заполнили ее, настороженно и воинственно поглядывая на
азнауров. "Барсы" хотели было поговорить раньше со священником, но не могли
нигде его обнаружить. Какой-то пожилой лиховец, нагло прищурив водянистые
глаза, охал: "Уехал священник, только не заметил - на белом жеребце или на
пегой кобыле. А куда - не сказал: может, туда, а может, сюда. Только если
его нет там, то нет и тут". "Барсы" поняли: спрятался. А гзири и нацвали
хмуро заявили: "Пусть азнауры народу скажут, зачем пожаловали".
Но, едва выслушав Ростома, лиховцы разразились такими неистовыми
криками, что, казалось, вот-вот обнажат кинжалы. Лишь холодное молчание
"барсов" несколько умерило пыл разошедшихся владетелей рогатки на Куре. Один
из старейших, опираясь на суковатую палку, просил объяснить, почему их хотят
лишить законного заработка: "Вода от воды свободна, а не от бога".
Ростом долго разъяснял, какой вред торговле от рогаток на дорогах и