опасностей надо выбирать меньшую...
Где-то несмело прокричал первый петух...
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Цирюльник с ожесточением точил бритву. Эрасти видел, как выборные от
амкарства уже входили на двор, а цирюльник, не обращая внимания на вопли и
нещадную ругань, продолжал скоблить его дергающиеся щеки. Эрасти удалось
выхватить из ножен шашку и пригрозить нерадивому. Бритва проворно забегала,
кося жесткую щетину.
Дверь тихо скрипнула, Русудан остановилась на пороге комнаты Саакадзе.
В чаше стыл утренний соус. На подоконнике требовательно чирикали воробьи.
Она перевела взгляд на Георгия, выводящего гусиным пером на вощеной бумаге
какие-то знаки, и неслышно удалилась.
А в дарбази Георгий обдумывал завершительный разговор. Даутбек встречал
амкаров и купцов, выбранных от наиболее важных цехов и торговых рядов. И
оттого, что в углу стояло знамя ностевского владетеля, а на стенах сверкало
невиданное оружие, и оттого, что в огромной индийской вазе благоухали редкие
цветы, - робость охватывала пришедших. Они в смущении вспоминали свою
развязность в спорах с Моурави в караван-сарае.
Лиловый, затканный серебром атлас раздвинулся. Ожидающие облегченно
вздохнули. Вошли Дато, Ростом, Димитрий - близкие и любимые Саакадзе. Но и
азнауры сегодня сдержанны. Дато не шутит, Димитрий не клянется, что будет
кого-нибудь полтора часа рубить или целовать, а Ростом, всегда стремящийся
создать себе известность, - будь то в замке или на майдане, - сейчас холодно
поздоровался и, раскрыв нарды, стал подбрасывать игральные кости.
Но вот показался Эрасти и порывисто объявил: "Моурави скоро пожалует".
Сиуш удивленно заметил, что на исцарапанной бритвой шее оруженосца висел не
крест, а серебряный барс с бирюзовыми глазами.
Напряжение росло, угнетала тишина. Старосте купцов, не раз водившему
караваны с мареной в Эрзурум, чудилось, что мимо него прошла вереница
верблюдов с тюками благополучия, а он затерялся в раскаленных песках пустыни
неудач. От мучительного полусна вернул его к действительности властный
голос.
Саакадзе выразил надежду, что купцы обдумали все высказанное им за
последнюю неделю и многое поняли. Нельзя по-прежнему ничего не замечать
дальше порога своих лавок, нельзя отгородиться от жизни Картли и смотреть
безразлично, как нищает майдан в Тбилиси.
Мелика поразила перемена. Еще два дня назад Моурави казался простым и
доверчивым, соглашаясь на сегодняшний тайный разговор с выборными, сейчас же