боя
и
еред тем как войти в главный корпус школы, Сергейстрелять
из лука,
который он едва-едва мог натянуть. Когда он станет старше,
придет черед упражняться в стрельбе из пистолета и карабина.
старательно поправил под ремнем свою темно-синюю гимнастерку
над такого же цвета форменными брюками и еще раз взглянул на
сапоги, чистые ли они. На мгновение он подумал, что еще не
поздно, пожалуй, вернуться и надеть форменный мундир и
перчатки, но потом передумал. Старших мальчиков форма делала
только стройнее, но на нем все смотрелось мешком. Когда он
вырос из своей старой формы, ему снова выдали форму не по
размеру, такую же мешковатую, как и та, старая.
Вновь погрузившись в свои мысли, он не спеша направился по
длинному коридору, который упирался в кабинет директора.
Последний раз его вызывали сюда четыре года назад. Сергею
вспомнилось, как тогда он едва смог вскарабкаться на стул.
Наконец, усевшись, почти не доставая ногами до пола, он едва мог
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГОРЬКОЕ И СЛАДКОЕ
22
рассмотреть над массивным столом самого дядю, но вот взгляд его
строгих глаз запрм- нил хорошо. Как и те несколько слов, навсегда
отпечатавшихся в его памяти. «Твой отец, Сергей Борисович
Иванов, умер. Он входил в гвардию нашего Государя. Твой отец
был казак и достойный человек. Тебе следует старательно учиться,
чтобы ты мог быть похожим на него».
Сергей лишь кивнул в ответ. Он не знал, что следует чувствовать и
как следует отвечать на такие слова.
«Есть вопросы?» — спросил директор. «А почему он... отец умер?»
Дядя лишь вздохнул в ответ. «Допился он до смерти, вот почему.
— Затем его голос вновь стал строгим: — Ступайте, кадет
Иванов». Сергей снова оказался в коридоре, не зная, что и думать.
Это, наверное, плохо, что умер отец, и в то же время он был горд,
что в его жилах течет казацкая кровь. И этот день также стал
первым, когда он поверил, что придет день и он станет сильным.
Таким же сильным, как отец, тот отец, которого ему так и не
довелось увидеть.
же стоя перед самой дверью кабинета и занеся руку, чтобы
Упостучать, Сергей услышал приглушенный дядин голос
внутри:
—
Я не против вашего свидания....хотя не все здесь согласны с
моим решением. С жидов-христопродавцев, сами знаете, спрос
особый...
—
Мне тоже мало симпатичны юдофобствующие солдафоны, —
ответил на это незнакомый Сергею стариковский голос.