сползла с его лица, когда он увидел мертвое животное.
— Чего вылупился? — с едва сдерживаемой злостью прошипел он.
— Не стой как истукан, берись за дело. Нужно его поскорее
освежевать, понятно?
И, вытащив нож, он принялся вспарывать оленю живот.
Почти все внутренности они бросили на месте, на съедение зверям,
а сами, вытесав шест, подвесили на него тушу оленя и потащили ее
в лагерь. Весь остаток дня ушел на то, чтобы снять шкуру и
приготовить полоски мяса — с такого крупного оленя его
получилось столько, что с лихвой должно было хватить на все
оставшееся в лесу время. А ведь еще у них была обувь, которую
они смастерили из шкур животных, в основном пойманных
Сергеем, а кожи оленя им вполне должно было хватить на штаны и
куртки. У Сергея также была и шапка, сделанная из меха енота.
Вечером, уже перед самым закатом, Сергей пошел к ручью и смыл
засохшую кровь со своего тела, ног и рук. Затем направился в лес и
распутал все еще остававшиеся там силки. Больше убивать
животных было ни к чему.
ва последних дня у них почти целиком ушли на то, чтобы
Дсмастерить пару штанов и рубашек из жесткой оленьей кожи.
Им пришлось вымачивать шкуру несколько часов, прежде чем
удалось соскрести с нее шерсть и остатки мяса, и потом еще и еще
раз отмывать ее, чтобы полностью удалить все остатки жира. Им
не удалось как следует выдубить ее, потому что у них не было ни
соли, ни извести. Но они натерли шкуру мозгами оленя, потом и
пеплом костра — так, как их учили.
Наконец, нарезав кожаных полос, которые потом следовало увязать одну с другой узкими ремнями, чтобы полу-
чились кожаные куртки и штаны, они оказались одеты, как заправские лесовики. За этим занятием незаметно пролетел и
последний день. Закольев обращался к Сергею только тогда, когда без этого совсем нельзя было обойтись, не забывая
приправить свои слова едкой или обидной репликой. Наконец старший кадет убрался из лагеря, оставив Сергея в покое.
До заката оставался уже какой-то час, когда Сергею показалось,
что он услышал вдали какой-то звук, словно крик животного. Он
вышел из шалаша, прислушался, затем подошел к костру и подбросил еще дров. И
снова этот крик. Теперь было ясно, что это Закольев, звавший его по имени. Бросившись на звук, Сергей явственно
услышал крик:
—
Иванов!
Сергей увидел Закольева, стоявшего по щиколотку в воде почти у самого берега ручья. На каменистом берегу
было так скользко от мха, что Сергей и сам едва не поскользнулся на нем. В заходящем солнце он четко видел Закольева,