Я взорвался:
— Несчастный болван!
Повесив трубку, красный от злости, я вернулся к Мов и сел рядом.
— Ну, что, она, разумеется, не захотела разговаривать с тобой?
— Нет, не захотела.
— Я так и знала. Но твой звонок все же доставил ей удовольствие.
— Думаешь?
— Конечно.
— Она воображает, что мы с тобой в полной растерянности. Потому ее нежелание видеть нас приобретает еще большее значение.
Она нежно прикоснулась к моей ране своим легкими пальцами.
— Не думай больше об этом, Морис… Надо будет постепенно ее забыть. Вот увидишь, мы сумеем вылечиться от нее. Увидишь, наступит день, когда…
Она замолчала, словно чего-то испугавшись.
— Когда что, Мов?
— Когда я смогу по-настоящему быть твоей…
Я обхватил Мов за плечи, она склонила свою нежную головку ко мне на грудь. Хорошо было держать ее вот так в объятиях, защищать от жизненных невзгод. Мне страстно хотелось навсегда сберечь ее свежесть и чистоту…
— Ты меня любишь, Морис?
— То, что я испытываю, сильнее, чем любовь, Мов. Я боготворю тебя…
Она слегка покачала головой с разочарованным видом.
— Боготворишь, но не любишь, именно так я и думала. И чувствовала…
Я поцелуем заставил ее замолчать. Но в глубине души я спрашивал себя, а может быть, она права.
Продюсер Мованн был крепким сорокалетним мужчиной с преждевременной сединой и учтивыми манерами. Видно было, что он любит делать дела и доводить их до благополучного конца, потому что создан для этого.
Он пригласил нас в свой огромный кабинет, обставленный мебелью в стиле ампир, указал на два кресла, а сам уселся за стол перед телефонными аппаратами.
Мованн был рад нас видеть. Наш визит говорил о том, что я остановил свой выбор на нем, и это ему льстило.
На его письменном столе возвышалась стопка газет. Положив на нее руку, Мованн улыбнулся.
— Эти господа вас балуют! — сказал он.
— Действительно…
— Заметьте, я нахожу их похвалы заслуженными…
— Вы очень любезны.
Он взирал на нас с умилением. Для него мы были детишками, слишком рано втянутыми во взрослую жизнь.
— С Меррер они напротив обошлись по-свински.
— И я так считаю. Успех фильма — ее заслуга. Если мне удалось создать интересный образ, этим я тоже обязан ей, ее мудрым советам, ее опыту…
Мованна мучил один вопрос. Он был хорошим психологом и сразу же почувствовал, что здесь что-то не так. Наш визит был какой-то неделовой. В принципе, когда актер, к которому привлечено внимание продюсеров, заинтересован чьим-либо предложением, он прежде всего присылает своего импресарио, чтобы обговорить условия.
— Люсия Меррер знает, что вы здесь?
Мы с Мов обменялись взглядом.