— В данном случае вы ничем не рискуете, ваше имя даже не будет упомянуто… И я выплачу вам ваш обычный гонорар!
Она в раздумье нахмурила брови.
— Вы в самом деле сделаете это?
— Да, Люсия. Из двух зол надо выбирать меньшее!
Он направился к двери.
— Пойду побеседую с Анри-Жоржем, а вы договоритесь тут втроем. И помните, что ссора никогда не доводит до добра!
Стоило Мованну выйти за дверь, как Люсия сбросила маску. Уголки губ опустились, а в глазах вновь появился тот безжалостный блеск, от которого меня всегда бросало в дрожь.
— Ну, что, влюбленные?
Мов проявила хладнокровие.
— Ладно, мам, ты победила, но избавь нас от своих сарказмов. Пожалуйста, соблюдай правила игры!
Люсия шлепнула ее по щеке. Это была не пощечина, так, легкий шлепок, скорее даже ласковый, но следовало бы его усилить в тысячу раз, чтобы он соответствовал взгляду, которым при этом Люсия наградила Мов.
Задыхаясь, словно этот жест отнял у нее все силы, она сказала:
— Не тебе, Мов, давать мне советы. Как бы ни вела себя каждая из нас, я все-таки твоя мать и собираюсь воспользоваться своими правами!
Она увидела мою жалкую расстроенную физиономию и рассмеялась обидным смехом.
— Взгляни-ка на рожицу нашего мужичка! Ну просто бы живьем его проглотила!
Она потрепала меня за волосы.
— Ладно, утопающий, не будь таким мрачным, уж постараюсь тебя вытащить…
От радости я прикрыл глаза.
— Но при одном условии, — быстро добавила она.
Мы ждали, мы знали, что это обойдется нам недешево!
— Мов отправится в Англию… Я полагаю, ей необходимо пополнить свое образование в соответствующем учебном заведении… Большие каникулы окончены. За работу, детишки! За работу!
Мы с Мов молчали, лишившись дара речи. Тогда Люсия приподняла мне лицо за подбородок своим любимым жестом.
— Впрочем, тебе решать, душенька: ты мужчина. Воля твоя, выбирай — сохранить ее и наняться грузчиком на Центральный рынок… или остаться „кинозвездой“!
И Мов подошла ко мне.
— Да, решай! — прошептала она.
Одним резким движением я отстранил их обеих. В это мгновенье они соединились для меня в одну, к которой была обращена и моя ненависть, и моя любовь.
— Я должен сделать этот фильм, Мов.
Неужели эти слова произнес действительно я?
Вспоминаю, как Мов, сгорбившись, направилась к двери. Ее золотистые волосы, казалось, вдруг утратили свой блеск.
Я заорал:
— Мов! Нет, Мов, не уходи!
Она не послушала меня. И я остался наедине с Люсией.
Мне хотелось кричать. Я готов был броситься следом за Мов. Но Люсия лишь щелкнула пальцами, и я застыл на месте.
— Подай мне сценарий, Морис!
Толстая, скрепленная спиралью тетрадь была рядом, только руку протяни, но Люсии хотелось, чтобы я подал ей сценарий. Вот оно истинное проявление моей покорности, мой истинный выбор!