А
впрочем… Колюнчик
тоже не так
глуп, чтобы
хоть словечком
заикаться о
яйцах. Наверняка
промолчит,
обуреваемый
той же бешеной
надеждой. И
будет молчать,
пока считает,
что у него есть
дохленький,
но шанс когда-нибудь
до сокровища
добраться.
Вообще-то против
него по заявлению
Смолина с Ингой
возбуждено,
ясен пень, уголовное
дело, но статьи
безусловно
не те, что у
Татарина, дохленькие
статьишки, если
рассудить. Ну,
имел огнестрельное
оружие. Ну, пугал
им Смолина.
Чуть оклемавшись,
будет ныть о
«сильном душевном
волнении» и
прочих состояниях
аффекта. Репутация
законопослушного
гражданина
крайне интеллигентной
профессии,
знакомые и
сослуживцы
сочувствовать
будут скромному
научному сотруднику,
у которого
однажды сорвало
башню, ходатайствовать
пойдут… В общем,
как трезво
прикидывал
Смолин, у Колюнчика
есть все шансы
отделаться
мелким условным
сроком, благо
он в некотором
роде и сам
потерпевший
по другому
делу, жертва
родного братца-уркагана,
который чуть
нашего Колюнчика
до смерти не
зарезал…
При
таком раскладе,
прикидывал
Смолин, в будущем
безусловно
следует опасаться
каких-то трений.
Но будут они
наверняка
мелкими: оставшийся
в одиночестве
Евтеев Смолину,
в общем, не опасен.
Второго такого
братца у него
не сыщется, а
та предивинская
шпана шпаной
и останется.
Нет, не этим
ему доставлять
серьезные
хлопоты, и не
в Шантарске.
Перемелется,
точно…
Главное,
ни ногой отныне
ни в Предивинск,
ни в Куруман.
Да и нужды нет:
домишко законным
образом продан-таки
крутому риэлтору
Ванятке (каковой,
и к бабке не
ходи, уже начал
шарить по особнячку
с ломом наперевес,
ковыряя все
места, где можно
подозревать
тайник — вдруг
да еще осталось
что-то?).
Все
вроде бы в ажуре.
Евтеев остается
занозой, но не
особенно и
страшной. К
тому же полной
определенности
нет, он еще и
помереть может
запросто, что
никак не повергнет
Смолина в горькие
рыдания. Золотишко
отдадут не
сегодня-завтра.
Татарин точно
не жилец. Все
вроде бы благополучно
утряслось.
Самое
смешное, что
Смолин, прислушиваясь
к себе, временами
чувствовал
некую смутную
тоску и внутреннюю
опустошенность.
Он словно бы
достиг вершины.
Звездный час
остался позади.
Любой антиквар
согласится,
что стать обладателем
сразу семи
подлинных яиц
Фаберже — это
вершина, пик
карьеры. Непонятно
даже, что теперь
нужно найти,
чтобы превзойти
это достижение.
Куда двигаться
дальше по служебной
лестнице
фельдмаршалу?
Да некуда, просто
никаких более
старших чинов
в воинских
уставах не
предусмотрено.
Что бы ни свершил,
помрешь, один
черт, тем же
фельдмаршалом…