Ближневостойный трибунал
Только год спустя после смерти отца я собрался с силами и смог разобрать его архив. До годовщины я всячески оттягивал этот момент, словно по-ребячески опасаясь получить нагоняй за копание в его вещах…
Отец в свое время был довольно известным журналистом, и не потому, что обладал бойким пером, отнюдь, писал он медленно и тяжело, подолгу выверяя каждое слово и переделывая каждую фразу. Однако он обладал крайне высокой работоспособностью, был неравнодушным человеком, часто обращался к темам, которые не сулили ни высоких заработков, ни громкого имени. Из-за этого он прослыл у журналистской братии чудаком, альтруистом; над ним подсмеивались за глаза, но все же уважали и за гражданственность, и за целеустремленность.
Архив составляли в основном его собственные статьи в различных изданиях, но был также и десяток блокнотов, исписанных — в полном смысле — вдоль и поперек. Пролистав блокноты, я с неимоверным изумлением обнаружил дневник. Удивление мое был вызвано тем, что ни я, ни мать никогда отца за этим занятием не замечали, а потому находка вызвала у меня крайнюю заинтересованность.
Чтение записок, сделанных с многочисленными сокращениями, понятными, видимо, только автору, проходило с большим трудом, иногда это занятие больше напоминало криптографические экзерсисы. Однако понемногу я все же осилил эти многочисленные ребусы и шарады и после прочтения был ошарашен: об описываемых отцом событиях я ничего не знал! В поисках дополнительной информации мне довелось прочитать несколько монографий по истории того периода, пролистать подшивки газет в библиотечных архивах, просмотреть множество мемуаров различных политиков — никаких упоминаний! Даже поиски в Интернете были абсолютно безуспешными, как будто и вовсе никогда ничего не происходило. С подобным я столкнулся впервые и был потрясен!
Однако не верить отцовским записям у меня не было оснований, поэтому после долгих колебаний я все же решил предать гласности узнанное, ознакомить, так сказать, широкие круги общественности... Кроме того, у меня теплится надежда, может, кто-нибудь из свидетелей или участников тех событий, наконец, их родственники откликнутся и помогут, что называется, пролить свет на эту загадочную историю.
12 сентября 201… года
Странный звонок был сегодня… Кто-то, очень хорошо говорящий по-русски, но не выговаривающий звук «п» — явный признак араба, предложил мне принять участие в освещении судебного процесса, этакого новоявленного Нюрнбергского трибунала или ближневосточного аналога Гаагского международного суда. Подсудимый, по его словам, какой-то экс-президент США, совершивший преступления против народов арабских стран.
