Ага. Мы уже у подъезда. Парочка прикрывающих проскальзывает внутрь, тут же хлопают выстрелы из ПБ – ни фига он не бесшумный, он просто гораздо тише, а лязгает достаточно громко. К нам идут несколько зомби, стоявших неподалеку, трое вроде всего. Нет, четверо, один вон у стенки полулежал, а сейчас начал подниматься. Все, пора в домик.
Дверь в подъезд закрываю с несказанным облегчением.
Квартира на третьем этаже, хозяева тут были, но мы их оттащили на лестницу, пожилая пара, пенсионеры видно.
Раненого уже привычно размещаем в санузле. Почему-то это помещение кажется самым безопасным. Места хватит еще для одного человека – и остается молодой. По-моему, он здорово опасается, что мы его там и оставим, а сами улепетнем. Но заботливость Ремера по отношению к последнему из его группы и наставительное хахеахуание Ильяса, пытающегося втолковать салабону, что надо делать, немного успокаивают нашего новичка.
Я заглядываю в комнату, и мои ноги взлетают вверх – я хряпаюсь спиной и башкой об пол. Какая-то круглая фигня раскатилась под башмаками, чудом не убился. Оказывается, на полу рассыпано два десятка стеариновых свечей. Вот это замечательно, очень к месту. Во всяком случае, мне так кажется. Работать с раненым при освещении десятью свечками куда как приятнее. Да и пришедший в себя раненый отмечает это. А я отмечаю, что перешел парень из первой стадии шока в торпидную.
Можно перевести дух. Только ненадолго – я уже понял, что мы остались без связи и потому вызвать помощь не можем. Ильяс, видимо, надеялся на легкую и вкусную халтурку и потому не потащил с нами ботана-связиста, а рация Ремера так и осталась в сгоревшей машине. Значит, надо выкручиваться самим.
Прикидываю, что у меня в наличии один патрон в «калаше», обойма в пистолете да в «малыше» пяток патронов. О, в сумке имеется еще пара пачек к пистолету. Спрашиваю Тимура, что есть у него. У него шесть патронов. Нет, определенно с пакистанским ТТ какая-то чертовщина творится: как ни доходит до него дело, так в нем шесть патронов.
Стрелки прикидывают, что у них. Кошачьи слезы получаются. По паре магазинов на ствол. Ильяс еще находит у себя несколько самоделок-зачинок. Грустно хыкает.
Перетряхиваем все карманы. В стыренной мной у Молчуна разгрузке три пустых магазина к его «валу» и один полный. Толку-то от этого, сам «вал» неведомо где.
– Тимур, ты когда Молчуна из автобуса тянул, автомат его с собой взял? – спрашиваю напарника.
– Нет, я его даже и не видел.
– Ясно, значит, ствол там так и лежит.
– Это хорошо? – осведомляется новичок.