– Ты говоришь нереальными загадками, которые я при всем желании понять не смогу, – произнес Паркер, вздохнув.
– И да, на самом деле, наверное, подошел бы любой парень. Кто угодно, кроме самого Курта.
– Такое чувство, что мы сейчас о потере невинности говорим, – вздохнув, выпалил Паркер. – Но ведь мы...
По тому, как похолодели руки девушки, почти мгновенно остывая, и как в мгновение ока побелели её щеки, Паркер понял, что попал в точку. Правда, у него это открытие в голове никак не желало укладываться, а мысли, до этого момента упорядоченные, начали отплясывать внутри черепной коробки невообразимый, дикий канкан.
– Мы что, правда, о ней говорим? – обреченно выдал он, искренне надеясь, что ошибается.
– Да, – согласно кивнула девушка.
Руки у неё по-прежнему, были холодными, и на лице ни кровинки. Только меловая бледность.
Это обстоятельство, конечно, ставило все с ног на голову, накладывая ответственность на обоих участников процесса. Не только на Керри, но и на Эшли. По всему выходило, что Дитрих все же не зря съездил ему по физиономии. За дело.
– И?
– И ничего, – развела она руками. – Наверное, у нас ничего не получилось тогда. Но второй раз мне проверять как-то не хочется, потому что было больно и неприятно. Очень больно и очень неприятно, – повторила уже, скорее, для себя.
– То есть получается, что фактически ты еще девственница? – спросил Паркер.
Разговаривать на подобную тему было довольно странно. Если бы раньше ему сказали, что он будет обсуждать с девушкой тему её невинности, он ответил бы, что это бред, и он никогда не вступит в подобный диалог, а теперь он слушал откровения и пытался понять, как дошел до такой жизни.
– Не знаю, – честно ответила Керри. – Может, да. Может, нет. Я же говорю, что было очень больно, а говорят, что это прямо адски в первый раз. Но крови не было, это тоже своего рода показатель. Но я точно сказать не могу. У некоторых она не с первого раза рвется, у других вообще её нет, и какой случай мой, мне неизвестно. В любом случае, мне кажется, что больше мне ничего такого не захочется. Никогда.
– Всё-таки ты дура, – вздохнул Эшли. – Это было с твоей стороны не просто глупо. Это было ужасно глупо. Не знаю... Ты бы еще вышла вечерком в темную подворотню, да крикнула нечто вроде: «Никто не хочет перепихнуться?». Представь, какой контингент к тебе сбежался бы? Школьные дискотеки не многим лучше подобных подворотен, хочу тебе сказать. Если бы ты нарвалась на какого-нибудь безбашенного урода... Ты хотела бы, чтобы твоим первым стал какой-нибудь угашенный мудак?