На самом деле, Эшли тоже чувствовал себя неловко, и молчание только усугубляло его положение. Ему хотелось, чтобы девушка хоть как-то помогла ему, бросив зацепку для продолжения разговора, но она только рассматривала носки своих сапог, в руках теребила ручку джинсовой сумки, висевшей через плечо. Видимо, тоже слов не находила. А, может, просто стеснялась, не зная, куда себя деть.
– Может, зайдем куда-нибудь? – внесла предложение Керри.
Давал о себе знать тот факт, что она дома не завтракала, а потому сейчас безумно хотелось есть. Но, в то же время не хотелось, чтобы со стороны показалось, будто она хочет превратить эту вылазку в свидание. К счастью, в плане выражения чувств Паркер был ещё большим бревном, чем Дитрих. Тот хотя бы через некоторое время понимал, на что ему намекают. Паркер вообще в романтике ничего не смыслил, и пока в его планы не входило освоение столь сложной науки, как флирт. Это искусство тоже казалось ему фальшивым насквозь и ничего, кроме отторжения не вызывало. Потому-то он зачастую оставался равнодушен, когда с ним начинали откровенно заигрывать, и поддерживал эту игру, только, если совсем скучно становилось. Нравилось смотреть, как роковые соблазнительницы, коими себя воображали девочки-школьницы, вновь становятся самими собой, краснеют и спешат поскорее закончить разговор, только бы не оказаться в глупом положении, в которое их чаще всего и ставил Эшли.
– Ну, давай, – неожиданно согласился Паркер.
Ему казалось, что в нейтральной обстановке будет легче подбирать слова для разговора, а потому не придется мучительно блеять нечто невразумительное, а потом выдерживать долгие паузы, дожидаясь ответа или же придумывая поводы для поддержания диалога.
* * *
Эшли наблюдал за девушкой с изумлением. Впервые он встречался с подобной манерой есть. Нет, она не чавкала, и не засыпала крошками все пространство в радиусе километра. Просто салат исчез с её тарелки так быстро, что даже сравнения к подобной скорости не сходу не находилось. Больше всего подходила скорость света, за которой невозможно угнаться. Керри, на самом деле, только дорвавшись до еды, поняла, насколько проголодалась и искренне посочувствовала Дитриху, который, наверняка, в этот момент с унылым видом пил голый чай, отказавшись есть то, что приготовила его мать. В холодильнике была лишь фирменная овсянка Лоты, которую, как выражался сам Дитрих, можно есть только, если хочешь отравиться. На самом деле, все было не так плачевно, но и особыми вкусовыми качествами каша не обладала, вызывая желание лишь убрать от себя тарелку с непонятной серой субстанцией подальше и никогда к созерцанию её не возвращаться. Ну, или просто сделать маску на лицо, ведь говорят, что овсяные маски могут без проблем конкурировать с пилингами.