«Матусовский приехал в русском военном сюртуке,— писал Пясецкий,— вероятно, никогда прежде сюда не заглядывавшем; а кроме того, он принес с собой буссоль, с помощью которой топографы измеряют углы, необходимые при съемке планов. Рассматривание сквозь диоптру этой буссоли страшно взволновало любопытство китайцев, и толпа привалила за нами на башню; а этот маленький и с виду неважный инструмент так заинтересовал кого-то из туземцев, что он, воспользовавшись удобной минутой и густотою толпы, стащил его. Поднялась тревога, розыски, расспросы; сами китайцы, казалось, были недовольны совершившейся пропажей и тоже принялись искать...» В конце концов бывший с нашими путешественниками знаток местной жизни Миша Шевелев объявил о награде в тысячу чохов за отыскание прибора, и спустя минуту через слугу-китайца узнали, что вещь находится у духовной особы, хэшана, который служит и живет при этом храме. Когда начавшему было отпираться служке бросили на стол обещанную связку монет, а заодно пригрозили полицией, тот «открыл ящик, достал и возвратил буссоль, а на ее место положил взятые со стола деньги... И это было сделано так просто и натурально, как будто вещь купили в лавке, которой он был хозяином...».
Что ж, теперь в Хуанкэлоу монахов и служек не увидишь, а потому туристам рекомендуется внимательнее следить за своими фотоаппаратами, биноклями, видеокамерами и прочим.
А с верхней террасы башни по-прежнему открывается прекрасный вид на Реку и на возвышающуюся за ней на спине Черепахи-горы телебашню. Внизу же, в губернаторском доме, куда держали путь наши соотечественники, ныне помещается музей Учанского восстания, одного из главных событий Синьхайской революции 1911 года. Перед зданием теперь небольшой парк, в центре которого стоит памятник Сунь Ятсену, основателю и первому президенту Китайской Республики. Тут же целый табор фотографов, предлагающих всем желающим сняться на фоне президента в бутафорских военных мундирах. И желающих, надо сказать, немало. Только на фоне оставшихся от прежних времен огромных статуй Председателя Мао никто не снимается в военных мундирах. Откуда эта страсть к мундирам у скромных и, в общем-то, застенчивых жителей Китая — понять невозможно. Может, от тех же заморских гостей, принесших вместе со многими интересными вещами и эту вот странную для Китая униформу...
Впрочем, дело близится к вечеру, и нам пора расставаться с Павлом Яковлевичем, Зиновием Лавровичем, симпатичным Мишей Шевелевым. Они направятся сейчас в гости к генерал-губернатору двух великих провинций Центрально-Южного Китая. Тот и примет их со всеми полагающимися «заморским мандаринам» знаками внимания, займет приятной беседой и угостит непривычными кушаньями. А в конце визита, наслышанный о многообразных талантах нашего Павла Яковлевича, брат могущественного Ли Хунчжана застенчиво попросит русского гостя нарисовать ему на память паровоз, что и будет исполнено...