Как раз там, где котловина заканчивается и опять смыкаются горные хребты, начинается Унцукульское ущелье, там будет Ирганайская ГЭС. Вернее, машинное отделение станции, а плотина еще дальше, за горой.
Пока же ничего не было, я видел только подсобные помещения, площадку, которую чистили бульдозеры... Словом, все было впереди.
— Что еще на строительстве хочешь увидеть? — спросил Магомед Шамилович, когда мы обошли, кажется, все, что можно было обойти и увидеть.
— Ничего не хочу. Поехали в Гимры.
— Вах! Что там смотреть?
Но желание гостя у кавказцев — закон. Грузовик вмиг поднял нас в селение. И передо мной открылся другой мир: аул в шестьсот домов, приклеенных к горе...
Внизу, на главной улице, рядом с вековыми деревьями, под тенью которых часто собираются люди, журчал вечный водопровод. Ручей пробегал рядом с магазинами, с домами, с поселковым Советом. По другую сторону улицы был заросший овраг, гравийная дорога и за ней — школа. Школа одноэтажная, но очень вместительная — когда началась переменка, сотня ребятишек звонким валом выкатилась наружу. А наверху, за оврагом, белело уже готовое новое здание школы.
С трепетом ходил я по аулу, по его узеньким улицам, где может проехать только одна арба, наступал на камни мостовой и думал, что наступаю на страницы истории, написанной незнакомыми и непонятными символами. Этот мир — с вековым выверенным строем жизни — был древним, как горы, он был мудрым и спокойным, как эти уверенные в своих силах горцы. Во всем чувствовалась рациональность, правильность, доведенная до абсолюта, до совершенной простоты.
Иногда попадались навстречу люди. Мужчины в высоких папахах, женщины в темных платках. Мужчины обязательно здоровались за руку, поклон головы здесь не принят. А женщины отворачивали лица и опускали глаза. Таков древний обычай.
Проходя мимо одного ничем не примечательного дома, мы остановились. Мое внимание привлек плоский бутовый камень, вмазанный в стену. В левом верхнем углу камня вырезано лишь одно русское слово: «Здесь». Все. Весь камень был чист, как лист бумаги, хотя на нем описана целая глава из истории Дагестана. Это — дом Шамиля. Было время, когда имя Шамиля не произносили вслух, тогда на доме и появился этот мемориальный камень с единственным словом. Все в ауле знали его смысл, но никто не знал его смысла, если спрашивал посторонний...
— Подожди, Магомед. Дай посмотрю как следует. Только в щелочку забора взгляну, и пойдем.
— Зачем в щелочку? Заходи.
И он широко распахнул глухую деревянную дверь с тусклой круглой ручкой.